Книга Дива, страница 23 – Сергей Алексеев

Вышку сотовой связи Зарубин узрел, едва поднялись на берег, однако ехали до неё долго и кружным путём. Потом дорога завиляла, спускаясь в распадок, и от скоро­сти и виражей у попутчицы душа зашлась. Когда лес рас­ступился, на высоком увале оказался одинокий двухэтаж­ный дом в восемь окон по переду, со светёлками — терем настоящий, с рубленым двором и на каменном подклете.

— Тут председатель и жил, — вполне обыденно сказал попутчик. — Ну, пойдёшь в гости ко вдове?

— Это что, хутор? — спросил Зарубин.

— Центральная усадьба колхоза была, — с тоской вздохнула тётка. — Пижменский Городок называется. Сейчас вдова со всем драконьим выводком живёт.

Её муж что-то вспомнил и рассмеялся:

— Коль пойдёшь, не забудь цветков нарвать и к па­мятнику положить. Алфей Никитич при жизни требо­вал уважения.

Несмотря на выглянувшее на час солнце и безмятеж­ный простор, место показалось Зарубину неприветливым. (! фасадной стороны за старым и ухоженным домом мер­зость запустения, будто выставленная напоказ — раз­рушенные сараи, рваные крыши изветшавших зерно­сушилок, столбы, рухнувшие изгороди и высоченный непролазный бурьян кругом. А ещё ветер на горе, так всё это шевелится, гремит, скрипит. И как насмешка над ушедшим колхозным миром посередине деревни торча­ла красная вышка сотовой связи. Правда, мобильный те­лефон не работал и здесь, и сам знак современных ком­муникаций и технологий ничуть не скрашивал пейзаж; напротив, вносил некую безумность, отвергая всякую со­четаемость прошлого, настоящего и будущего. Впрочем, как и парадная асфальтовая дорога, ведущая от расхри­станного просёлка к дому. И только аккуратные стога сена на выкошенном склоне горы примиряли, кое-как связывали времена и слегка облагораживали запущен­ный вид.

— А всё равно место тут нечистое. Поехали отсюда! Мы тут по соседству живём...

Соседство с Драконей оказалось неблизким, попутчи­ки жили в бывшем леспромхозном посёлке Красная Пи­жма аж за пять километров по невероятно пыльной до­роге, на вид таком же непривлекательном, зато, словно в шаль, укутанным в пышный молодой сосняк. Когда же подъехали к брусовому двухквартирнику, из дома выско­чила полная копия тётки, разве что более поздняя, и от­того ещё не округлевшая — в общем, было что выкла­дывать в Интернете.

— Мамуля! Папуля!..

Пока они обнимались, Зарубин выставил из багаж­ника их сумки и попытался уехать, но избавиться сразу от гостеприимных хозяев не удалось: привыкшая коман­довать тётка повисла на дверце машины.

— Пока не накормим, не напоим — не отпустим!

И тут же был представлен весёлой Натахе, которая стригла взглядом незнакомца, будто овцу, и опасно свер­кала бёдрами в разрезах юбки.

— Ваш молочный кончал, а в Москве живёт! — по­хвасталась тётка, сияя новыми зубами. — Доча, стол на­крывай!

— Да вам же надо картошку копать, — напомнил За­рубин. — Пока дождя нет.

— Ничего, у нас в огороде песок, — сообщила Ната- ха. — Мы и в дождь можем. Нынче бабьего лета не дож­дёшься!

— Тебе ещё рано бабьего лета ждать, — строго сказа­ла мать. — Ещё девичье не отгуляла...

Время было предобеденное, а поскольку не завтра­кали, то в животе урчало, поэтому Зарубин сдался. Женщины засуетились на кухне, а попутчик на пра­вах хозяина достал из сумки заветную бутылку и водру­зил на стол.

— ГАИ у нас тут лет пятнадцать не бывало! Не Москва, в прибор дуть не заставят.

Мать с дочерью пошептались, и тётка заговорила вкрадчиво, выдавая браконьерство мужа:

— Может, ты гостя на медведя сводишь? Себе-то, поди, приглядел уже место? Тоже ведь полянку сеял.

Тот глянул строго.

— Ничего я не сеял!.. Но где зверь ходит, знаю.

— Дак чего?.. Вот и своди!

— Я бы сводил, — отозвался бывший егерь, взирая пытливо. — Да только не за медведем он приехал.

И взглянул с подозрительной пытливостью.

— За чем же ещё? — простодушно спросила тётка, выставляя горячую картошку, осыпанную укропом и лу­ком.

Попутчик не зря всю дорогу травил байки про ле­ших — всё, что хотел, высмотрел, узрел и теперь был уверен в своих выводах.

— За дивой, — и достал хрустальные стопки из сер­ванта. — На диву охотиться будет. Не на Драконину вдо­ву — на лешачиху.

Тётка что-то со звоном выпустила из рук.

— На что же дива-то ему?.. Помилуй, Боже!

Этот психолог разлил водку.

— А он учёный. Это его прислали, чтоб обеспечить охоту короля и принцессы.

Попутчица выглянула с кухни и замерла, уставившись на Зарубина. В этот миг за её плечом возникло удивлён­ное личико дочки.

— К нам король приедет? С принцессой? Настоящие?!

— Приедут, — твёрдо сказал попутчик. — Но это се­крет, не болтайте.

— И можно будет посмотреть на них? — не унялась Натаха. — И сфотаться? На телефон!

— Вот, учёного проси, — ухмыльнулся тот. — Если самому покажут... Ты не обижайся, парень. Только мы тут тоже не дураки сидим и нюха не потеряли. Плохо ты маскируешься, хреновый из тебя разведчик. Как ты ста­нешь диву ловить?

— Толком ещё не знаю, — искренне признался Зару­бин. — Послали — поехал...

— А почему меня Дивой не назвали? — капризно спросила Натаха. — Мне так это имя нравится!..

— Дива — нечистая сила, — отрезала мать. — Ступай, нс мешай мужикам.

Дочка нехотя удалилась на кухню, стриганув по Зару- Пину отцовским испытующим взглядом.

— Надо было сразу признаться, что учёный, — хозя­ин поднял стопку. — С нами лучше по-честному... Обмо­ем зубы!

Они выпили и принялись закусывать солёными ры­жиками в сметане. Женщины продолжали метать на стол уже готовые блюда, будто здесь готовились к приезду го­стей. Баешнику дома стены помогали обрести степенство и уверенность. Он не спеша и плотно закусил и на­лил ещё по стопке.

— Так и быть, помогу тебе, — тоном волшебника про­изнёс он. — Поймаешь ты свою диву...

Сказано было Зарубину, и негромко, но жена его ус­лышала.

— Что задумал-то? — встряла она. — На что её ло­вить? Пускай себе живёт. Может, со своим Дедом Моро­зом сойдётся. Да уйдут к вятским...

— Не ваше бабье дело! — окончательно осмелел и огрызнулся хозяин дома. — Для науки одну поймать можно!.. Окольцуют да отпустят, как обычно.

— Если так, то ладно, — мгновенно согласилась та. — Только, может, заместо кольца на неё бы крест повесить? Окрестить бы нечистую, да окрутить с артистом.

— Тебе бы только окрутить!.. — отмахнулся бывший егерь и придвинулся к Зарубину. — Слушай меня вниматель­но. Сейчас ешь, пей, пару часиков можешь вздремнуть...

В это время с кухни выпорхнула дочка.