Книга Дива, страница 41 – Сергей Алексеев

Скорее всего, эти же академики привезли ему куклу йети.

— Ты уже «хулиганку» себе схлопотал, — пугал его Костыль. — И ещё докажут нападение на государствен­ное лицо! Там уже не трёшник светит. А ты уже сидел за бандитизм!

— Это у тебя Эдик — государственное лицо? — огры­знулся Борута.

— Губернатор!

— Мы губернатора не целовали!

— А кто по лысинке гладил? И нас чуть из лабаза не вытряхнул?

— Не знаю... Только не мы!

— Конечно же не вы! Какой дурак подпишется?

И тут в ответ на разоблачение хвостатости Борута рас­крыл ещё одну тайну — встречную! И очень похожую на правду.

— Плохо тебя Дива Никитична с лабаза навернула, — мстительно произнёс он. — Пожалела, а надо было вниз головой!

Костыль слушать этого не захотел, повлёк Зарубина от клеток, будто бы не желая больше перепираться с ку­кловодами, хотя начиналось самое интересное. К тому же волосатый напарник Боруты крикнул вслед:

— Запомни, урод! Дива тебя вышвырнет с Пижмы!

Понять, про какую диву он говорит, было нельзя,

но Зарубин почему-то подумал про вдову. Охраняю­щий пленников егерь воспользовался близостью на­чальства.

— Вон тот всё время в туалет просится, — пожало­вался и указал на птиценосого. — Дважды уже водил, и опять! У него будто с испуга расстройство. Что делать?

И смотрел при этом на Зарубина. А он в этот момент узнал пленника, точнее, вспомнил лицо: много раз видел на экране в передачах, какой-то известный криптозоолог с совершенно заковыристой фамилией: то ли Густобров, то ли Толстобров — что-то связано с бровями.

Недоеденный посмотрел на Зарубина, узрел скрытый интерес и стал благосклонным.

— Ладно, своди ещё, — позволил он, — мы не звери... Но когда гости угомонятся.

— Надо бы в контору сообщить, — проговорил Зару­бин. — Может, завтра? Спать хочется...

— Я уже доложил Фефелову, — признался Костыль. — Всё обсказал! В общем, нам благодарность за оператив­ность. Король будет через двое-трое суток. Дату уточ­нят.

— Молодец! — похвалил Зарубин, про себя ухмыль­нувшись: охотовед рвал одеяло на себя, что было впол­не естественно в его незавидном, как и у птиценосого криптозоолога, положении.

Недоеденный эту ухмылку засёк и даже выворачи­ваться не стал.

— Ну ты же свой бонус уже получил? На лабаз тебя отвезут, чтоб леший больше не водил. Не сегодня-завтра зверь обязательно выйдет.

— Все путём, Олесь, — успокоил он. — Ты мне толь­ко позволь побеседовать с этим учёным. Один на один.

— Он что, и впрямь учёный?

— Известный криптозоолог. Есть такая новая псев­донаука.

— А, самодеятельность, что-то слыхал... Да беседуй на здоровье!

Уже возле клетки Зарубин вспомнил фамилию крипто­зоолога — Толстобров, хотя при свете прожектора бро­вей у него вообще не было видно. А тот, наверное, что- то уже прослышал о приезде учёного на Пижму, поэтому сложилось впечатление, будто ждал этой встречи.

— Кроме кукольного театра чем ещё тут занимае­тесь? — напрямую спросил Зарубин.

Все тотчас же удалились, егерь и вовсе убежал, даже Митроха в своей клетке лёг. Только Борута не шевель­нулся, однако настороженно и пристально взирал сквозь свои космы.

— Защищаем интересы местного населения, — был ответ истинного революционера в застенках, — которое тут называют туземцами.

— Благородное дело, — одобрил Зарубин. — Вы те­перь здесь вместо Шлопака?

— Я здесь сам за себя, — гордо отозвался Толстобров и вдруг огорошил: — А вы тот самый Зарубин? Читал ваши работы по психологии взаимодействия человека и животного мира дикой природы. Со многими вывода­ми согласен. Но готов и поспорить.

Это прозвучало как комплимент и намёк.

— К сожалению, помочь вам освободиться не могу, — сразу предупредил он. — Задача другая.

— Не волнуйтесь, сам освобожусь, — уверенно заявил птиценосый. — Мне тут некогда задерживаться.

— В зоне сидел? — спросил Зарубин.

— Я в психушке сидел, — признался тот. — Ещё при советской власти.

— Богатый опыт...

— Меня клетки не держат. Эти полудурки успокоят­ся — сбегу. Можете даже предупредить своего Недое­денного.

— А кто его на самом деле с лабаза вышиб?

Криптозоолог ухмыльнулся.

— Дива Никитична, кто ещё?.. Теперь он народу уши притирает, мол, снежный человек.

— А что она на лабазе делала?

Как человеку, одержимому своими идеями, бытовая тема ему была неинтересна.

— Костыля ждала. Она его преследует всюду.

— Зачем?

— Там что-то сугубо личное...

— Наверное, работы много? — спросил Зарубин, что­бы уйти от темы разговора. — По защите прав и свобод населения?

На иронию, как все юродивые, он не реагировал.

— Мы кроме всего изучаем аномальную зону в этом районе, — с готовностью сообщил он. — Есть уже очень интересные результаты, но ожидаем большего, и в самое ближайшее время.

— А я вам тут мешаю?

Криптозоолог отвечал молниеносно.

— Ни в коем случае! Напротив, помогаете. Вы прово­цируете пространство на активизацию, поэтому мы вас не трогаем. И пожалуйста, продолжайте заниматься сво­им делом.

Обычно подобные деятели всевозможных псевдонаук норовили поспорить и даже откровенно задирались; этот казался открытым и откровенным, чем и обезоруживал.

— В чём же выражается аномалия? — спросил Зару­бин.

— Здесь район наползания литосферных плит друг на друга, — легко объяснил он. — На поверхности земли когда-то произошёл тот же процесс — взаимо­проникновение двух пространств. Двух магнитных по­лей, двух энергетических ёмкостей. А значит, и време­ни. И никаких тебе порталов! Шёл по дороге в одном пространстве и попал в другое. Серая зона совершен­но не осязаема. Да вы уже это ощутили... Кстати, тут зона древних вулканов, в жерлах которых образовались кимберлиты. Они прикрыты слоем моренных отложе­ний. Возможны месторождения алмазов и редкоземель­ных элементов...

Под этими простыми суждениями крылась шизоид- ность, известная в народе под выражением «ум захо­дит за разум» — тоже почти неизлечимая аномалия в мозгах. Но то ли после парного молока, символа не­ких первичных истин, с точки зрения Шлопака, то ли от сказок четы попутчиков, но Зарубин неожиданно подумал, что в версии Толстоброва есть нечто разум­ное и реальное. И ощущение это испытано им самим, когда он поехал на лабаз по знакомой дороге, а попал неизвестно куда.

Ну, или в самом деле леший водил! Тут куда ни кинь, везде клин...