Книга Владыка ледяного сада. В сердце тьмы, страница 30 – Ярослав Гжендович

– Нет. Пока я не буду уверен, видит ли тебя кто-то еще, – нет.

Он пробирался в метели от одной скалы к другой, от одного пятна тени к другому. Косматый плащ облепил снег, как и его импровизированный капюшон.

Обогреватель еще действовал, разливая по животу пятно тепла, но Вуко чувствовал, что начинают замерзать руки. Остановился, вкладывая ладони под мышки, когда услышал скрип двери.

Створка отворилась буквально в паре метров, залив его прямоугольником света. Драккайнен сделался неподвижен в странной, сгорбленной позе, глядя прищуренными глазами на черную фигуру, вставшую в дверях напротив него.

Человек сказал нечто, прозвучавшее как проклятие. Миг-другой возился со штанами, опершись плечом в лутку двери, а потом выпустил в сторону Драккайнена дугу мочи, что блестела в пламени горящего в комнате огня. Мужчина мочился, стоя в комнате, посвистывая и продолжая смотреть Драккайнену прямо в глаза. Вуко стоял неподвижно, свернувшись под плащом в клубок, скрытый в тени капюшона, лишь медленно сдвигая правую руку к рукояти меча.

Но ничего не случилось. Змей закончил, поправил штаны, а потом закрыл тяжелые скрипящие двери.

Снова воцарилась темнота.

Драккайнен сглотнул. Некоторое время ему казалось, что он примерз, присев в неудобной позиции, и что его ладонь окаменела на ременной оплетке рукояти. Сердце колотилось в груди, как большой боевой барабан. Он поднялся и двинулся дальше между каменными домами, растворяясь во тьме.

Крался, оставляя каменную стену мрачного, длинного цейхгауза, который посчитал жилым домом, слева. Постройки, мимо которых он проходил, казались скорее чем-то хозяйственным. Какие-то сараи? Он хотел лишь выплутать между домами форта и выйти на перевал. Согласно плану, должен был выйти сбоку, на высоте сторожки, но похоже, сбился в метели и теперь двигался через центр форта. Исправлять это было поздно, а Цифраль куда-то исчезла.

Он рассчитывал только на ночь и вьюгу. Из узких бойниц каменного дома бил свет, остальное пространство тонуло во тьме и легкой белизне снега.

Сперва он почувствовал вонь.

Не честный теплый дух животных, навоза и старой соломы, но запах человеческого пота, отходов, грязи и испуга, который невозможно ни с чем спутать. Помещение закрывалось большими воротами, сколоченными из досок и закрытыми старейшим под солнцем способом – балкой, положенной поперек ворот на всаженные в стену стальные крюки. Самый примитивный замо́к в мире, но изнутри его не открыть.

– Нет, – проворчал он себе под нос. – Ты должен просто перебраться через перевал. Воспользуйся метелью и уходи отсюда.

Но почему-то он не мог отойти от этих дверей и просто уйти. Их было легко открыть, а что дальше? Узники скованы. Расковать их? Как? Чем? Потом ему придется штурмовать перевал с группой шумных, изможденных невольников. И уходить, имея на загривке погоню Змеев. При этом он сам едва стоял на ногах. Метель засыпала тропы, но не так, чтобы те исчезли полностью. Наверняка это была первая метель, и она могла прекратиться в любой момент. Снег не пролежит больше нескольких часов, но ему хватит и этого. Цепочку следов на белой поверхности заметит даже полный идиот. А тропа от десятка-двух узников будет как автострада.

В результате он сам окажется в цепях не позднее, чем через пару дней и накормит идиотских, неудачных драконов ван Дикена.

– Нет! – прошипел он, пытаясь заставить себя идти дальше. – Просто сваливай отсюда, дебил.

Он неохотно отошел, чувствуя себя исключительно скверно. А ведь его предупреждали. «Ты не исправишь мир. Не поднимешь революцию. Ты должен появиться, эвакуировать цели и бесследно исчезнуть».

Легко сказать.

Тем более что ему нужно прибраться.

Драккайнен сжал зубы и пробрался вдоль дома, пытаясь не прислушиваться к звукам внутри. Мерз. И снова чувствовал, как начинают деревенеть конечности.

Пришел к выводу, что до того, как гипотермия его одолеет, пройдет полчаса, не больше.

За каменным зданием тюрьмы маячила угловатая глыба фургона, который он видел днем. Потом еще какие-то сараи, за ними – несерьезный двухметровый каменный забор, двести метров вверх – и сторожка.

И наконец-то перевал и покой.

Он осмотрелся на подворье. Здесь все было неаккуратным, будто временным. Дома раскиданы бессистемно, под стенами – деревянные ведра и всякий мусор. И это исследовательская лаборатория?

Он двинулся дальше, согнувшись, как под обстрелом, легкой и бесшумной трусцой.

И наткнулся на клетку.

Она стояла за колодцем, в случайном месте на подворье. Кованная из железных прутьев, закрытая на нечто вроде примитивного замка́. Внутри был труп девушки. Она сидела на полу, с руками, оплетавшими переброшенную через спину жердь, со свесившейся головой и волосами, облепленными снегом.

Драккайнен остановился лишь на секунду и взглянул на нее со стиснутыми зубами. Дописал и этот пункт в счет к ван Дикену, приготовился бежать дальше.

И тогда девушка вдруг подняла голову.

Зазвенели цепи, сквозь завесу спутанных волос он увидел худое лицо со странной татуировкой на одной щеке, блестящие узкие глаза.

Она глухо закашляла и попыталась встать на ноги.

Еще миг – и закричит.

– Ш-ш-ш… – отчаянно зашипел Драккайнен, пытаясь успокоить ее каким-то жестом, но на самом деле только замахал руками. Заслонил рот ладонью – и она, кажется, поняла, поскольку не издала ни звука.

Он ощупал клетку, потом внимательно осмотрел замо́к. Это был простой блок металла на петле. У замко́в такой конструкции задвижка наподобие якоря. Ее вдвигали в замо́к через круглое отверстие, эластичные усы якоря складывались, а потом раздвигались внутри, блокируя бугель. Заперто.

Ключ делают в форме трубки. Его втыкали в отверстие с другой стороны, вновь сгибая усы и выталкивая всю конструкцию наружу. Откуда бы вытрясти такую трубку?

Он ничего не мог поделать. Девушка распознала, что он не из Людей Змеев. Ей удалось встать на колени и поднять голову, и теперь она глядела на его попытки взлома с надеждой. Если он попытается уйти, не избежать воплей.

Драккайнен дернул прутья, но те держали крепко. Петли, хоть и ржавые, тоже выглядели солидными. Это были примитивные пальчиковые петли, их можно поддеть, но для такого требуется лом. Ни один из его мечей не выдержал бы такого. А перочинный нож со струнной пилой куда-то делся.

Потому он вынул нож, произнес короткую молитву об успехе технической мысли заводов «Нордланд» и сунул его под дверь. Присел, сплел ладони на рукояти и уперся ногами в каменистое подворье, изо всех сил напрягаясь в бедрах и спине.

Ничего.

Драккайнен поправил клинок, чтобы получить лучший рычаг, и попытался снова. Его лицо покраснело, на лбу выступили вены. Из горла вырвался придушенный стон. Петли скрипнули, и вся конструкция легонько дрогнула.