Книга Лучик надежды, страница 65 – Миранда Дикинсон

– Я собиралась рассказать ему все сегодня. Жаль, что не сложилось…

Мэтти не знала, что и думать. Она приехала сюда со своими спутниками, питая большую надежду на успех всего предприятия, но сейчас… Что сейчас? Они добились такого значительного прорыва за два дня с Джуной, но как можно победить смерть? Рэни, кажется, полностью опустошена этим известием. Впервые она не сводит все разговоры к себе любимой. И, кажется, твердо решила, что концерта без Чака не будет. Обе дочери покойного убеждали ее передумать, но старушка настаивала на своем.

– Я очень сочувствую вашему горю, – с трудом поднимаясь, произнесла Рэни. – Мэтти! Возьми мое пальто. Пора нам оставить этих добрых людей в покое.

– Поговори с ней, – склонившись к Мэтти, шепнул Гил.

– Не думаю, что она меня послушает, – тоже шепотом ответила Мэтти, отчаянно пытаясь придумать повод задержать Рэни в комнате.

Старушка была уже на пути к двери, когда звук, издаваемый роялем, заставил ее замереть. За первой нотой последовали другие, привлекая внимание всех собравшихся в комнате. Мэтти повернулась: за роялем сидела девушка-подросток, внучка Чака. Тонкая рука повисла над клавишами.

– Талия! Не надо, – предостерегающе произнесла Шина, но звуки музыки заставили ее умолкнуть.

Каждая нота, издаваемая импозантным роялем из орехового дерева, казалось, наполняла комнату светом и любовью. Талия Пауэлл-Катлер играла на любимом рояле своего деда. Ее мать расплакалась, а сестра начала утешать. Мэтти, остолбенев, смотрела на все это, а Гил, который еще минуту назад, казалось, был готов со всей мочи ударить кулаком в стену, затаил дыхание.

А потом Талия начала петь.

Мэтти сразу же узнала слова любимой песни дедушки Джо. Он проигрывал ее много раз, когда она была маленькой. Эта же песня звучала в церкви, когда дедушка Джо отправлялся в свой последний путь. Мелодия была совсем не похожа на то, что доводилось слышать Мэтти в иных случаях. Сочетание голоса и звуков рояля отличалось нарочитой простотой, но при этом каждая нота, казалось, замерев, повисала в воздухе. «Ты любишь меня» была заново переосмыслена, преобразована из любовной песни пятидесятых в современную, берущую за живое балладу о любви и утрате. Хрупкий завораживающий голос Талии придавал любимой песне дополнительный горьковато-сладкий привкус.

Никто не двинулся с места. Было просто немыслимо оторвать взгляд от грациозной, похожей на фарфоровую куколку певицы с длинными темными волосами. Даже когда прозвучала последняя строка, никто не проронил ни слова. Последняя нота завибрировала внутри рояля и наконец затихла, а ошеломленная публика все еще пыталась осознать, чему же они только что стали свидетелями.

Талия медленно подняла на них свои глаза, из которых сразу же полились слезы.

– Не запрещайте мне. Я хочу петь для дедули. Меня не было рядом, когда…

Всхлипнув, она расплакалась.

Сердце Мэтти сжалось при виде горя Талии. Концерт должен быть посвящен памяти Чака в не меньшей степени, чем тому, что она сама хотела сделать, чтобы загладить размолвку с дедом. Мэтти едва не дала свое согласие, а потом вспомнила о Рэни. Повернув голову, она увидела, что старушка уже не идет к двери, а стоит и смотрит на Талию и рояль, на котором Чаку никогда больше не суждено сыграть. Лицо ее стало мертвенно-бледным.

Это не мое решение. Все теперь зависит только от нее.

– Рэни! Что ты думаешь? – произнесла Мэтти настолько мягко, насколько только смогла.

– Думаю, у тебя красивый голос, детка, – не сводя взгляда с Талии, сказала Рэни. – И ты отлично играешь.

Талия вытерла слезы рукавом длинного черного джемпера.

– Ну и?..

– Не знаю… Это такое потрясение. Мне надо подумать…

Старушка чуть заметно пошатнулась. Гил, вскочив со своего места, поддержал ее за локоть, а затем провел к ближайшему стулу.

– Вы превосходно пели, – сказал он Талии. – Они будут не в своем уме, если не позволят вам спеть. Ну же, Рэни! Что скажете?

– Пожалуйста, миссис Сильвер. Я знаю все его песни. Мы вместе их часто играли. Мне кажется, что я смогу сыграть мелодию даже во сне…

Глядя на девушку, под глазами которой темнели круги, Мэтти очень сомневалась, что в последние дни она высыпалась.

– Папе очень хотелось сыграть в вашем клубе, мистер Кендрик, – сказала Элеонора. – Он всем уши успел прожужжать, даже рассказал об этом почтальону и молодому пареньку, распространяющему бесплатные газеты. Талия будет к месту на вашем концерте. Она может аккомпанировать вам. Вы слышали, как хорошо она играет.

– Решение за тобой, Рэни, – напомнила подруге Мэтти, чтобы она не расслаблялась под градом вопросов. – Задумайтесь, сможете ли вы простить себя, если добровольно откажетесь от шанса отдать уважение памяти Чака?

Рэнни нервно заморгала.

– Нет.

В животе у Мэтти все сжалось. Серьезно? Неужели все сделанное за эту неделю напрасно?

– Но… – вырвалось у Талии.

Рэни, подняв руку, заставила девушку умолкнуть.

– Нет, я не смогу себя простить. Чак хотел, чтобы концерт состоялся, поэтому, черт возьми, концерт состоится.

«Любовник-мечта»

21 июля 1956 года, суббота

В сентябре приезжает «Серебряная пятерка». Они будут выступать в «Пальмовой роще».

Я очень хотел послушать их вживую с тех пор, как услышал песню «Ты любишь меня» в доме Лена. Я купил уже четыре их пластинки. Хотя лично у меня не на чем их слушать, у нескольких парней на работе есть проигрыватели. Поскольку экзамены я сдал, дядя Ч., кажется, чуть ослабил правила насчет вечерних отлучек. Теперь я часто после работы хожу к приятелю послушать музыку. Дядя Ч. ничего, разумеется, не знает о «Пальмовой роще». Я уверен, что он не одобрит. Дядя Ч. думает, что я перестал туда хаживать после того, как в марте он запретил мне это делать.

Уна говорит, что ждет меня. Не знаю, насколько долго ее хватит. Я понимаю, что пора принимать решение, но сегодня я счастлив лишь потому, что у меня есть билеты и я в сопровождении красивой девушки увижу выступление своего любимого ансамбля…

Прочитав запись, Мэтти испытала странное ощущение, что все идет к развязке. Когда Джо Белл писал это, он вряд ли мог предположить, что пройдет несколько десятилетий, прежде чем «Серебряная пятерка» вновь получит шанс выступить на сцене «Пальмовой рощи». Что бы он подумал – тогда или сейчас, – узнай о всех тех усилиях, которые его будущая внучка приложит ради памяти о нем?