Онлайн книга «Синон»
|
Поэтому вместо NcoLV Вальберг решил заняться продажей «Крионордика». Английский инвестиционный банк рассчитывал получить обязательный взнос уже в течение текущей недели. Кто он, будущий владелец лаборатории, способной устроить Армагеддон? Существуют ли вообще организации, контролирующие подобные сделки? Йенс скосил глаза на Юнаса Бьёремана. Их взгляды встретились, и Юнас помахал какой-то бумагой, а потом поднялся и быстро пошел к Вальбергу. Тот выпрямился и скрестил на груди руки. Что такое происходит, в конце концов? Шеф отдела новостей приблизился к нему и с торжествующим видом положил на его стол компьютерную распечатку. – Пора, Йенс. Теперь-то тебе точно придется что-нибудь состряпать на эту тему. – Что это? – Вальберг с недоумением уставился на бумажку. – Она умерла. – Кто? – Пия Хаглунд. Медсестра. Йенс пробежал глазами распечатку электронного письма. «Пациентка Хаглунд скончалась в 164-м отделении больницы в Худдинге. Смерть засвидетельствована в три часа сорок семь минут. Причиной смерти стала асфиксия вследствие острой дыхательной недостаточности, вызванной вирусом NcoLV». Журналист поднял глаза, как будто собираясь что-то сказать, но шеф уже убегал от него между рядами столов. – Ваш выход, маэстро, – крикнул он через плечо Йенсу, – Армагеддон близко! Мы будем первыми! Вальберг опустил голову и несколько минут тупо смотрел в пол. А потом смял бумажку и выбросил ее в мусорную корзину. Тель-Авив, Израиль Солнце стояло высоко, и воздух успел прогреться как минимум до сорока градусов. Если в менее жаркий день Рейчел сжигала до полутора тысяч калорий на дорожке близ отеля «Дан Панорама», то сегодня можно было рассчитывать на большее. Она сорвала допрос Акима Катца, и Давид Яссур был в бешенстве. Ее обвинили в неспособности контролировать свои эмоции. В конце концов Давид все-таки успокоился, но Катца ей больше не видать как своих ушей. Когда Папо выбежала на четырехкилометровую дорожку вдоль парка Чарльза Клора, в поле ее зрения появился автомобиль, двигавшийся с той же скоростью, что и она. Рейчел скосила глаза: «БМВ», черные стекла, три антенны, дополнительное зеркальце. Не иначе как правительственный. Или «Моссада». Женщина продолжала бежать, но на последнем километре в груди у нее словно что-то взорвалось. Она дотрусила до края дорожки и, размахивая руками, упала в раскаленный песок. В висках у нее стучало, по спине стекали ручьи пота. – Эй… ты жива? Она узнала голос Меира Пардо, перевернулась на спину и сощурила глаза. Фигура шефа «Моссада» нависала над ней черной глыбой. Вокруг его головы дрожал радужный нимб. – Господи, Рейчел! Рядом с тобой я чувствую себя такой развалиной… Мы проехали за тобой шесть километров, а ты все бежишь и бежишь. Мой шофер с трудом поспевал за тобой. Пульс женщины уже успокаивался, дыхание приходило в норму. Она утерла лицо майкой и посмотрела на своего шефа. Меир выглядел обеспокоенным. Рейчел выплюнула песок и решилась задать вопрос: – А что случилось? Пардо кивнул в сторону скамейки у морского променада: – Пойдем сядем. Рейчел поднялась и на негнущихся ногах последовала за начальником. Трое телохранителей уставились на нее с разных сторон – каждый метрах в десяти от Меира. Тот тяжело опустился на скамейку. – Хочешь пить? Думаю, у нас в машине есть вода. Папо покачала головой, глядя на пенившиеся у берега волны. – Ты хотел мне что-то сказать? Меир задумчиво смотрел на море. – Мы вышли с ними на связь. Рейчел вздрогнула. Лицо ее тут же исказила жалостливая гримаса. – И?.. – С Тарой, похоже, всё в порядке. Так они говорят, по крайней мере. – У вас есть какие-то основания это утверждать? Пардо покачал головой: – Ничего, кроме их заверений. – Их заверения – пустой звук. – Они предложили обмен. – Катц? – Рейчел вскинула голову. Меир кивнул. – Когда? Руководитель разведки снова задумался. Папо повторила вопрос. Меир остановил на ней долгий взгляд. Его молчание пугало ее. Что с ним такое, в конце концов? Почему он не может просто ответить на ее вопрос? Наконец шеф «Моссада» заговорил с откровенной неохотой: – Я сказал тебе достаточно. Тара жива. Остальное – наше дело. – Но речь идет о моей сестре. – Именно поэтому. Рейчел почувствовала, как в ней закипает злоба. Щеки ее загорелись. – Ты мне больше не доверяешь? Пардо вздохнул. – В прошлый раз, когда я ради тебя нарушил инструкции, ты меня подвела. Больше я рисковать не намерен. Женщина сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Она должна была знать все. – «Кетциот» – это моя ошибка. Если б ты знал, как я о ней сожалею… Встретиться с глазу на глаз с этой свиньей… Поверь, впредь не повторится ничего подобного. Я обещаю тебе держать себя в руках. Я… я не буду вмешиваться, но я должна знать. Она положила руку на плечо начальника. Меир усмехнулся. – Сам удивляюсь, почему вечно иду у тебя на поводу. Неужели ты не понимаешь, сколько лишних проблем создаешь мне? Рейчел слабо улыбнулась. Пардо тем временем продолжал: – Дело даже не во мне… Обещай, что впредь будешь вести себя как профессионал… и без глупостей, ладно? Женщина кивнула. – Так когда состоится обмен? – Послезавтра в семь утра. На Кипре. – На Кипре? – Никосия – старый международный аэропорт. Может, ты знаешь, что он вот уже сорок лет как заброшен. Летное поле, залы ожидания, бутики… Все пусто после турецкого вторжения. Странное место. – И как все будет происходить? По двое сопровождаюших с каждой стороны, при поддержке снайперов? – Рейчел! – У Акима будет передатчик? Атака через двадцать минут после обмена? А может, нечто дистанционно управляемое, почему бы и нет? – Рейчел. – Что? Меир снова наблюдал за морем. Похоже, он просто не находил в себе сил посмотреть своей сотруднице в глаза. – Никакого обмена не будет, – сказал он. – То есть? – Израиль не вступает в переговоры с террористами. И Аким для нас слишком важен. Из него выжмут все, что можно, а потом он исчезнет. Тем не менее мы установили с ними контакт. И теперь знаем, что Тара жива. Кроме того, нам известны их мотивы… |