Онлайн книга «Серый и соседка»
|
Он тяжело вздохнул, встал и протянул руку на прощанье. – Благодарю за содействие. Если что вспомните, вот моя визитка. Выздоравливайте. – Спасибо, – ответил Алексей, проводив его взглядом. Лариса молчала. – Прости, Серый, – сказала она наконец. – Если б не я, сидели бы мы мирно дома… – Зато я никогда не наскреб бы денег на операцию, – философски заметил он и улыбнулся, потому что смеяться еще было больно. * * * На ноги он встал через неделю, а еще через две лечащий врач заявил: – На вас, Серегин, как на собаке! Подержать бы вас, конечно, еще недельку-другую, но… – Может, не надо? – жалобно попросил Алексей. – Вот и я думаю, что дома вам будет лучше. На перевязку явитесь или ваша подруга сделает, я видел, у нее хорошо выходит. А противопоказания вы лучше меня знаете, полагаю, – хмыкнул тот. – Еще б я не знал, – вздохнул Алексей. – Ну тогда готовьтесь к выписке. И чтоб без самодеятельности! Январское небо было ослепительно-голубым, не как в июле, когда оно выцветает от солнечного жара, нет, чистым, кристально-холодным, ледяным куполом накрывшим город… – Кажется, и впрямь дышать легче стало, – задумчиво сказал Алексей, а Лариса заткнула ему рот шарфом. – Ты не надышись, а то опять с бронхитом сляжешь! Идем, садись давай в мою таратайку… – Починили все же? – Ага, не прошло и полугода, – фыркнула она, плюхнулась на водительское сиденье, завела мотор и включила печку. – Пока не наорешь, толку не будет, хоть какие деньги плати! Лучше б к дяде Мише в гаражи отогнала, ей-ей… – Как там Васильев, не объявлялся? – спросил Алексей. – Пару раз звонил, уточнял детали. Но ничего они не нашли. Следов хозяина пса нет, будто он по деревьям лазил. Следы самой собаки появляются и исчезают в кустах, а там такие сугробы намело, что уже ничего не найти. Единственный свидетель с полуоторванной челюстью может только мычать и изъясняться письменно, и то с ошибками. К тому же он был пьянющий, поэтому запомнил только, что старший велел ему «гасить психа», он и взял палку… Дальше было очень больно, а потом он ничего не помнит. Вроде была собака, а вроде нет… – Лариса перевела дыхание. – Не знаю, кто этот ненормальный собаковод, но я бы ему от души проставилась. Меня бы в худшем случае просто изнасиловали, и то вряд ли, они в руках-то уже путались, а вот тебя изувечили бы окончательно, если б не убили… – Ты что несешь?! – дернулся он. – «Просто»?! – Серый… – незнакомым тоном произнесла она. – Не будем об этом, ладно? Обошлось, и хорошо. Едем домой, от тебя больницей несет ужасно, а я этот запах ненавижу… – То-то ты у меня все выходные просиживала. – Так я запах ненавижу, а не тебя, – Лариса вырулила на дорогу. – Можно и потерпеть. – А почему?.. – неуклюже спросил он. – Ты о запахе? – она сосредоточенно смотрела вперед. – Собака у меня умерла в ветклинике. Мне было четырнадцать. Собаке двенадцать. Мы выросли вместе. Ну… опухоль, операция, сам понимаешь, возраст для животного порядочный. Ветеринар потом сказал, что она могла бы вытянуть и прожить еще пару лет, если б купили кое-какие поддерживающие препараты, но у меня своих денег не было, а родители не дали. Не потому, что они черствые и злые люди, просто… – Лариса покачала головой. – Просто животное для них не часть семьи. Я же говорила – там хозяйство, кабанчики, которых холят и лелеют, но каждый год забивают на мясо и сало, куры, цыплята, кролики… Это другое мировоззрение. Там никто над умершей зверюшкой рыдать не станет. Ну, почти никто. – А как же Джек? – негромко поинтересовался Алексей. – Джек им не принадлежит. Джека я подарила племяннице, Ташке, и документы сделала, он теперь ее, а не общий. Как Лопушандра была моей личной собакой. Лариса резко остановилась на обочине. – Я сейчас, – сказала она и хлопнула дверцей. Ждать ее пришлось добрых десять минут, но вернулась Лариса вполне спокойной. – Извини, – сказала она. – Много лет прошло, а… – Зачем выходить-то было? Там холод зверский! – Это лучше, чем рыдать у тебя на плече. – А чем тебя не устраивает мое плечо? – спросил Алексей. – Недостаточно надежное, я знаю, но для такого оно годится. Правда. – Уже не сегодня, – ответила Лариса, снова выруливая на дорогу. – Словом, я решила, что собак у меня больше никогда не будет. Кошки – кошки совсем другое. Они сами по себе, никогда до конца не поймешь, что у них на уме и чего они хотят на самом деле. – Но преданными, как собаки, они тоже не будут. – А ты попробуй обидеть меня на глазах у кошек, – фыркнула Лариса. – Они могут быть и преданными, и благодарными… если заслужишь. Все, как у людей. Это только собаки любят просто так, даже если хозяин бьет и морит голодом. Все, Серый, хватит зоофилософии, я на дороге сосредоточиться не в состоя… Бам!.. – Твою мать, – с чувством сказала Лариса, отпустив руль. – Приехали. В водительское окошко деликатно постучали. Лариса немного приопустила стекло. – Девушка, что ж вы в зеркала не смотрите? – спросили ласковым басом. – Вашей жестянке уже все равно, только моя фара стоит как десять таких развалюх… – А вы дистанцию держать не пробовали? – поинтересовалась она. – Нечего притираться к таким развалюхам. И могли бы, кстати, поворотник включить, я мысли угадывать не обучена! – Девушка, давайте разойдемся по-хорошему, – продолжил ласковый бас. – Вы мне за фару заплатите и езжайте себе, а то прождем ДПС до утра, а у вас дела, у меня дела, семья ждет… – Непременно разойдемся, – улыбнулась Лариса, – я только мужу позвоню, а то у меня денег с собой нет. Тут Алексей порадовался тому, что в салоне «жигулей» освещение такое, что его запросто можно принять за троюродную тетушку или манекен. – Валентин Игоревич? – произнесла Лариса в трубку. – Это Кержакова беспокоит, Лариса. Извините за поздний звонок, но… Да, неприятности. Забрала Лешку из больницы, а тут какой-то деятель на… Леш, что там у него? – Вроде бы «ауди». Внедорожник, – ответил он, глянув в зеркала. – Да, на большом «ауди» впаялся мне в багажник. Моему рыдвану одной вмятиной больше, одной меньше – все едино, только этот тип денег требует за разбитую фару. Ну сами подумайте, откуда у меня регистратор?! У него, может, и есть, только я из машины не выйду… Нет, я могу вызвать ДПС, но мы тогда тут на холоде простоим три часа, если не больше, а Лешке мерзнуть нельзя, вы же понимаете… Спасибо, Валентин Игоревич! Да, диктую… Ждем! – Это что за Валентин? – с подозрением спросил Алексей. – Так Васильев же, – ответила она, снова приоткрыла окно и поманила к себе обладателя ласкового баса. – Сейчас муж с деньгами подъедет, давайте пока данными обменяемся для страховой, ну, на всякий случай! |