Книга Помаши мне на прощанье, страница 56 – Руби Джексон

– О, поверить не могу, что ты не знаешь! Миссис Петри говорила, что напишет тебе, но весной у нее было столько поводов для волнения, что мисс Причард практически в одиночку управляла магазином.

– Волнения? Расскажи мне, Салли.

– Он сбежал, – просто ответила она. – Одному богу известно, где он. Никто ничего не знает о нем, но мы все надеемся.

– И он не написал родным или тебе?

– Не глупи, Грейс, сбежавшие британские военнопленные не могут так просто заявиться на почту и сказать: «Простите, нельзя ли послать письмо маме»?

Она не сказала, получила ли письмо от Сэма.

В дверь позвонили.

– Мы откроем, ма! – крикнула она. – Пойдем. Грейс, откроем, это наверняка Роуз.

Они поспешили к двери. Так начался очень счастливый праздник Рождества.

В эту первую ночь Грейс и Салли еще не ложились спать после полуночи. Им ужасно не хотелось расставаться с Роуз, поэтому они проводили ее до магазина Петри, и Грейс жадно слушала историю осиротевшего мальчика Джорджа, которого Дейзи то ли усыновила, то ли опекала, но он стал почти членом семьи и любимцем всех друзей и соседей.

Поскольку ни Грейс, ни Салли не должны были вставать рано, они долго и печально беседовали о потере Дейзи и радовались побегу Сэма. Грейс было ясно, что Салли очень любила Сэма: недаром твердо настаивала на том, что он не погиб и пробирается сейчас домой.

– Какой бы великий фильм из этого вышел, Грейс! – повторяла она.

Роуз подтвердила, что назначила встречу с поверенными на одиннадцать часов утра понедельника. В отличие от Грейс, Салли нашла рассказ о спрятанных документах, пропавших деньгах и красивых золотых часах чрезвычайно волнующим.

– Совсем как в пьесе, Грейс, и ты героиня. Хотя я боюсь, что в этой кошмарной сорочке ты мало походишь на героиню. А вот я – очень, хотя, если быть справедливой, ты, возможно, была бы лучше. Вот Вивьен Ли брюнетка, но потрясающе играла в «Унесенных ветром».

Салли, по-видимому, собиралась проговорить всю ночь, и Грейс с упавшим сердцем поняла, что в ее голове по-прежнему прозвучит будильник Уайтфилдзов. Ровно в половине пятого.

Она проснулась рано, скорее по привычке, чем от звонка невидимого будильника. Но долго лежала в постели, твердя себе, что отдых – это почти так же хорошо, как сон, и перебирала в голове вопросы, которые намеревалась задать мистеру Крофорду.

В понедельник в офисе мистера Крофорда она обнаружила, что тот уже приготовил ответы на незаданные ею вопросы.

Хорошей новостью было то, что Маргарет Харди Патерсон унаследовала все и благополучно хранила деньги до совершеннолетия дочери Грейс Харди Патерсон. Но все это было волнующим и одновременно озадачивало. Грейс вообще не имела банковского счета. Для того чтобы завести счет, нужны деньги, а их у Грейс вовек не имелось. Меган забирала все, кроме нескольких шиллингов за стол и комнату, и с тех пор как Грейс вступила в Земледельческую армию, жалованье просто копилось в ее сумочке. Теперь она оказалась женщиной с довольно большим банковским счетом и золотыми часами.

Были и другие новости, новости, которые Грейс с трудом понимала. Миссис Петри держала ее руку, пока мистер Крофорд рассказывал, что брачная церемония 1919 года между Маргарет Харди и Джоном Патерсоном, по всей видимости, является незаконной, так как Патерсон был бигамистом.

– Бигамистом?

Грейс не могла и не хотела верить этому.

– Видите ли… – начал мистер Крофорд.

– Благодарю, – холодно перебила Грейс, – я знаю, что это означает «двоеженец».

– Видите ли, нет никаких свидетельств о разводе Джона Патерсона и его первой жены Гертруды. По крайней мере до сих пор наши поиски ни к чему не привели.

На секунду в комнате воцарилось почти смущенное молчание. Грейс пыталась понять важность услышанного. И тут ее словно громом поразило.

– Я незаконная, – сказала она так тихо, что Флора Петри едва расслышала. – Неудивительно, что от меня отделались. Не хотели…

Она не могла заставить себя выговорить это слово.

– Никто от тебя не отделывался, Грейс, дорогая. Твоя бабушка упомянула тебя в завещании.

«Нет, не упомянула. Если бы она знала о моем существовании, когда писала завещание, наверняка бы назвала мое имя. Я должна прочитать все эти письма. И больше нельзя увиливать, ни под каким предлогом! Нечего тут бояться. Что может быть хуже, чем это?»

– Один из наших клерков сейчас проверяет шотландские регистрационные записи смертей. Если Гертруда Патерсон, урожденная Монро, умерла до 1919 года, не было необходимости в разводе.

Грейс немного повеселела:

– Гертруда – имя, не часто встречающееся, верно, мистер Крофорд.

– О нет, довольно часто. Беда в том, что нам приходится вести поиски в нескольких странах. Мы знаем, где они жили вместе с Меган, но вряд ли вам будет полезна информация о том, что мистер Патерсон принадлежал к большой армии путешественников.

Коммивояжеры. Мужчины с большими чемоданами, которые старались открыть на пороге, чтобы хозяйка дома видела исключительное качество их простынь и полотенец.

– Годны только на то, чтобы стирать пыль, – говаривала миссис Петри. Война положила конец их путешествиям.

– Что он продавал? – спросила Грейс.

Возможно ли, что она открывала дверь дартфордского дома собственному отцу?

Мистер Крофорд удивленно уставился на нее и, засмеявшись, покачал головой:

– Речь идет о совершенно ином занятии. Это часть истории нашего чудесного острова. Путешественники – это сезонные рабочие. Они могут провести зиму в городе. Но летом собирают фрукты, год за годом возвращаясь на те же фермы, и фермеры обычно их знают и привечают.

Перед ней предстала другая картина. Поле, молодая женщина, с ребенком. Запыленным ногам тепло от нагретой солнцем земли. Клубника.

– Маргарет Харди тоже была сезонной работницей?

– До 1919 года определенно нет. Ее отец был бухгалтером в большой страховой фирме.

Он пролистал лежавшие на столе бумаги.

– Кент. Если я верно помню, где-то в Кенте. Кентербери! Точно, в Кентербери! Как я мог забыть? Вовсе не в миллионе миль от Дартфорда, если подумать хорошенько.

Вошла секретарь, и мистер Крофорд попросил принести всем чай.

– Думаю, вы будете довольны, миссис Петри, – улыбнулся он, и Флора с ним согласилась.

– Итак, мисс Патерсон, – обратился он к Грейс, – думаю, до Нового года нам ничего узнать не удастся. Но будьте уверены, что, если мы что-то обнаружим, обязательно дадим вам знать как можно скорее.

– Грейс еще нужно прочитать кое-какие бумаги, – вмешалась миссис Петри. – Ей очень трудно пришлось, не так ли, дорогая? Вполне возможно, что ответы найдутся именно в них.