Онлайн книга «Метро 2033: Край земли. Затерянный рай»
|
Осторожно оглядевшись, Михаил убедился, что на заводе пока никого нет. Он выкатил из пролома в стене тележку, загруженную сегодняшними пожитками, и прицепил ее к своему велосипеду, спрятанному в высокой траве у стены. Затем направился к берегу бухты, чтобы по серому прибрежному песку обойти общину и добраться до своего жилища. Не успел он дойти до поваленной ограды территории завода, как услышал голос, донесшийся с крыши старого кунга, мимо которого Михаил в этот момент шел. – Ай-ай-ай, Миша. Какой же ты скверный человек. Крашенинников замер, медленно повернул голову и поднял взгляд. На крыше кунга на корточках сидел Андрей Жаров. Один из того самого квартета. В левой руке он перебирал четки из автоматных гильз, в правой держал пистолет ТТ. – У нас ведь с тобой уговор, Миша, – продолжал Андрей. – Если ты хочешь поискать в нашей тихой гавани что-то для себя полезное, ты уведомляешь меня, или Горина, или Вишневского, или Цоя. Ты просишь у нас разрешения явиться сюда и копошиться в наших вещах. И только если его получишь, ты приходишь и роешься. А потом показываешь все, что добыл, и мы решаем, что ты можешь забрать просто так, что можешь забрать, предъявив адекватную плату, а что не можешь забрать ни при каких обстоятельствах. Забыл, крыса? – Нет. Я не забыл, – вздохнул Крашенинников. – Тогда как ты объяснишь, что ранним утром ты уже с полной тележкой пытаешься слинять с нашей территории? – Я пришел ночью и не хотел никого из вас беспокоить. – Сказав это, Михаил поморщился от того, насколько глупо звучала эта отговорка. – Ну и какого хрена ты пришел ночью, мать твою? – У меня бессонница. – Вот как, – ухмыльнулся Жаров. – Тогда позволь дать тебе бесплатный совет. Если у тебя бессонница, сдерни трусики со своей финской подруги и засади поглубже. Через пять минут уснешь как младенец. После этих слов за кунгом раздался чей-то хохот, и оттуда вышел молодой парень с автоматом. Один из подручных квартета. А следом вышел Евгений Горин с СВД в руках. Он ткнул прикладом винтовки автоматчика в бок, чтоб тот прекратил смеяться. – Или этой ночью не твоя очередь, а твоего хромоногого приятеля? – продолжил глумиться Жаров. Кулаки сжались, и Михаил зло посмотрел на Андрея: – Не смей так говорить! Тот спрыгнул с кунга и подошел ближе. – Или что? – Я просто прошу проявить уважение… – Уважение? – Голос Жарова был таким спокойным и в то же время угрожающим, что Михаилу хотелось уже, чтоб тот, наконец, сорвался на крик. – А с какой стати я должен проявлять к тебе уважение, а? Ты проявляешь к нам уважение? Ты нарушаешь установленные нами правила. Нарушаешь наш уговор. А теперь говоришь об уважении? Вытряхивай все из тележки. – Послушай, Андрей… – Вытряхивай все из тележки! – Он, наконец, повысил голос, но легче от этого не стало. Крашенинников вздохнул и выполнил требование, опрокинув двухколесный прицеп своего велосипеда и высыпав на землю все, что тайком насобирал ночью. – Та-а-к. – Жаров присел на корточки и принялся перебирать трофеи. – Это что? Паронит? – Да. Но там еще много листов его. Я взял только два небольших куска. – И зачем? – Хочу вырезать из них прокладки на блок цилиндров и масляный поддон. – Ах да, ты же там какой-то драндулет собираешь, – покачал головой, отбрасывая в сторону неровные куски паронита, Жаров. – Ну и как успехи? – Пока не очень… – Так, а здесь что? – Андрей размотал бечевку на тяжелом вещмешке. – Шурупы, гайки, шайбы, гровера, гаечные ключи. – Так-так. Вижу. Однако наглости у тебя хватило… – Слушай, Андрей, здесь тонны этого добра. – Разумеется, – кивнул Жаров. – Здесь тонны. Но и океан состоит из капель. А все эти болты и гайки на деревьях не растут. Нет сейчас производств. А значит, и ресурс этот не восстанавливающийся, в отличие от кедровых шишек и черемши. – Я просто хочу собрать машину. – Ну, а мне какой интерес в этом, а Миша? – Что, если, собрав ее, я поеду в Петропавловск и привезу оттуда много полезных для вашей общины вещей? – Мы восстанавливаем корабль. Не окажемся ли мы там раньше? – усмехнулся Жаров. – Да, но машину собрать легче, чем… – Конечно. Только ее собираешь ты один. А корабль восстанавливаем все мы. Итак. Какой мне интерес в твоей машине? – Ладно. Пусть не Петропавловск, – вздохнул Крашенинников. – Что, если я поеду в Паратунку [7] и привезу оттуда целебные грязи и минеральную воду? До Паратунки на корабле не добраться. – Ну-ну. И кто тебе даст брать там грязь и воду? Или ты думаешь, что если в Паратунке давно никто не живет, то все, что там есть, никому не принадлежит? Все на этой земле принадлежит нашим общинам. А машины, кататься туда за целебными грязями и минеральными водами, имеются и у нас. Но знаешь, что на самом деле больше всего меня интересует? Где ты возьмешь масло и топливо для своей машины? – У вас же этого добра море. Подземные хранилища флота и здесь, и в Рыбачьем были защищены от ударов, и большая их часть сохранилась… – Вот, значит, как? И что меня убедит поделиться с тобой? – У нас большие запасы кедровых шишек и хвои, – пожал плечами Михаил. – У нас тоже. Мы трудолюбивая община и дары природы собираем с большим усердием. Молодой папоротник тоже не предлагай. И черемшу, и щавель, и шиповник, и крапиву тоже. Каждый житель нашей общины обязан сделать себе запас на будущую зиму. А еще у нас есть пасека, и ферма с кроликами, и курятник. И крыжовник вдоль главной улицы растет с незапамятных времен. Так что ты можешь нам предложить? – А чего ты хочешь? – вздохнул Крашенинников. – Да бабу твою он хочет! – засмеялся автоматчик. Андрей Жаров поморщился, поджав губы. Затем приподнял руку, давая Михаилу знак подождать, и, развернувшись, подошел к стрелку. – Послушай, чучело, если ты еще хоть раз разинешь пасть, чтобы сморозить какую-нибудь хрень, я возьму твой автомат, запихаю его тебе в глотку, потом вытащу его у тебя из задницы и снова запихаю в глотку. Кивни, если понял. – Прости… Жар… Я понял… – замямлил перепуганный стрелок. – Ты, кажется, ни хрена не понял. Я ведь сказал тебе кивнуть, а не разевать пасть. Закрой ее вообще и не открывай, пока не придет время обеденного часа. Теперь понял, недоумок? |