Книга Завещание, страница 121 – Джон Гришэм

– Давайте начнем с завещания, – сказал он. – Если принять за данность, что оно имеет юридическую силу, то в нем ясно сказано: любой из наследников, который сделает попытку опротестовать завещание, лишается всего. Это относится к вашим клиентам. Поэтому вам следует начинать с нуля. Далее. В завещании сказано, что каждый из ваших клиентов получает сумму, достаточную для того, чтобы покрыть долги, имевшиеся у них на день смерти мистера Филана. – Джош взял следующий лист из своих заготовок и несколько секунд изучал его. – У Рэмбла Филана долгов пока нет. Долги Джины Филан-Стронг на девятое декабря составляли четыреста двадцать тысяч долларов. Долги Либбигайл и Спайка – около восьмисот тысяч. Мэри-Роуз и ее мужа-врача – девятьсот тысяч. Трой-младший покрыл большую часть долгов в результате банкротства и распродажи имущества, однако остался должен еще сто тридцать тысяч. Рекс, как вы знаете, в этом соревновании оказался победителем: он и его очаровательная жена Эмбер на девятое декабря имели общий долг, равняющийся семи и шести десятым миллиона долларов. С этими цифрами все ясно?

Да. Эти цифры были точны. Но адвокатов заботила другая.

– Нейт О`Рейли встречался со своей клиенткой. Чтобы прийти к полюбовному соглашению, Рейчел Лейн предлагает каждому из наследников по десять миллионов, – сообщил Джош.

Никогда еще адвокаты не считали так быстро. У Хэрка три клиента. Семнадцать с половиной процентов составят пять миллионов двести пятьдесят тысяч. Джина и Коуди согласились выплатить миссис Лэнгхорн двадцать процентов, что даст ее маленькой фирме два миллиона долларов. Столько же получит Йенси с санкции суда, поскольку Рэмбл пока несовершеннолетний. А Уолли Брайт, забияка, наскребающий на жизнь тем, что устраивает быстрые разводы прямо где-нибудь на скамейке у автобусной остановки, согласно недобросовестному контракту, который он заключил с Либбигайл и Спайком, получит половину от десяти миллионов.

Уолли отреагировал первым. Хотя сердце у него замерло и горло перехватило, он умудрился с металлом в голосе заявить:

– Моя клиентка ни при каких условиях не согласится на сумму менее пятидесяти миллионов.

Остальные закивали, хмурясь и делая вид, что несказанно оскорблены сделанным им ничтожным предложением, хотя мысленно уже прикидывали, как истратят деньги.

Уолли Брайт вряд ли мог и написать-то сумму пятьдесят миллионов, правильно расставив нули. Но бросить кость, словно завсегдатай Лас-Вегаса, сумел.

Еще до начала встречи они договорились: если речь зайдет о деньгах, не соглашаться на меньшее, чем полсотни миллионов. До встречи эта гипотетическая сумма представлялась не такой уж большой. Теперь же и десять миллионов, зато реально лежавшие на столе, казались хорошей добычей.

– Это составит около одного процента от всего наследства, – сказал Хэрк.

– Можно вести счет и так, – согласился Джош. – Вообще существует много способов вести счет. Но я бы предпочел начать с нулевой отметки, на которой вы сейчас находитесь.

Однако Джошу было необходимо сохранить их доверие.

Немного поиграли цифрами, потом он сказал:

– Нет, лично я, если бы представлял одного из ваших клиентов, взял бы десять миллионов.

Все замерли в ожидании продолжения.

– Рейчел Лейн – женщина не жадная. Думаю, Нейту удалось бы уговорить ее на двадцать миллионов.

Гонорары удваивались: более десяти миллионов Хэрку, четыре – Лэнгхорн и Йенси, у бедняги Уолли, которому теперь светили десять, внезапно скрутило живот, и он, попросив извинить его, стремительно выбежал.

Нейт с удовольствием раскрашивал дверь, когда запищал его сотовый телефон. Джош велел ему постоянно держать эту чертову штуку при себе.

– Если это меня, попросите оставить номер, – сказал отец Фил, вымерявший в этот момент какой-то сложный угол.

Звонил Джош.

– Все складывается как нельзя лучше, – объявил он. – Я остановился на двадцати миллионах каждому, они хотят пятьдесят.

– Пятьдесят? – не веря своим ушам, воскликнул Нейт.

– Да, но мысленно они уже делят двадцать. Уверен, что по крайней мере двое из них сейчас торгуются с дилером, продающим “мерседесы”.

– Интересно, кто истратит свои деньги раньше – клиенты или адвокаты?

– Я бы поставил на адвокатов. Послушай, я только что разговаривал с Уиклиффом. Он собирает нас в среду в три часа у себя. Нам нужно до этого все решить.

– Не могу больше ждать, – сказал Нейт, закрывая крышку телефона. – Пора выпить кофе. – Они уселись на полу, привалившись спинами к стене, и стали потягивать теплый кофе с молоком.

– Они требовали пятьдесят? – спросил Фил. Теперь он был полностью в курсе дела. После того как они вдвоем проработали столько дней, у них почти не осталось секретов друг от друга. Беседа была для них важнее прогресса в работе.

Фил – исповедник, Нейт – адвокат, оба привыкли хранить чужие тайны, поэтому все, что здесь говорилось, останется между ними.

– Это неплохая точка отсчета, – ответил Нейт. – Но получат они намного меньше.

– Вы думаете, все можно уладить?

– Конечно. В среду мы встречаемся с судьей. Он их додавит.

– И когда вы отбываете?

– Наверное, в пятницу. Хотите поехать со мной?

– Я не могу себе этого позволить.

– Ерунда, можете. Моя клиентка оплатит вам дорогу. А вы будете моим духовным поводырем во время этой поездки. Деньги – не проблема.

– Это было бы неправильно.

– Бросьте, Фил. Я покажу вам Пантанал. Вы познакомитесь с моими друзьями – Жеви и Уэлли. Покатаемся на пароходе.

– Судя по вашим рассказам, это прогулка не из приятных.

– Она не опасна. Пантанал посещают множество туристов. Это колоссальный экологический заповедник. Серьезно, Фил, если вам интересно, я все устрою.

– У меня даже паспорта нет, – сказал Фил, прихлебывая кофе. – И потом, у меня столько работы…

Нейт собирался отсутствовать около недели, и ему приятно было думать, что полуподвал по его возвращении останется таким же, каков он сейчас.

– Миссис Синклер умрет со дня на день, – тихо сказал Фил. – Я должен быть здесь.