Онлайн книга «Розовый»
|
– Таточка, – говорила тем временем мать, – я сегодня приеду и тебе помогу. Ты можешь с работы не отпрашиваться, моя девочка. Я тесто сделаю, и мы вместе начнем печь. – Ну да, – неопределенно согласилась Тата. Все это отлично, но теста для куличей требовалось примерно ведро, и им обеим было совершенно понятно, что мать в одиночку это ведро не одолеет, и все ее прекраснодушные предложения – просто так, чтобы дочь оценила ее готовность помочь, и больше ничего. Конечно, никто не горел желанием отпустить ее с работы, да еще в конце недели, да еще перед Пасхой! – Всего на полдня, – храбро улыбнулась Тата, когда Павел Петрович вопросительно поднял брови. – Татьяна, – помолчав, внушительно заговорил Павел Петрович, пропустив мимо ушей упоминание про «полдня», – я, конечно, вас отпущу, но не могу сказать, что вы этой просьбой доставляете мне удовольствие. – У меня там отгулов накопилось почти на две недели, – тут Тата улыбнулась обворожительной улыбкой, – и все материалы я сдала… – Рекламная кампания набирает обороты, и мне хотелось бы, чтобы вы отследили ее ход, провели, так сказать, грамотный мониторинг, чтоб мы могли оценить рентабельность и внести коррективы в планы следующего квартала… Тата слушала, кивала, время от времени записывала в ежедневник, который держала на бедре, – сидеть при этом приходилось изогнувшись, как индийской женщине во время нанесения рисунков хной на подошвы ног!.. Вот далась ей эта индийская женщина!.. Она слушала, кивала, записывала и думала все время об одном и том же – жизнь не удалась. В последнее время это стало совершенно очевидно. Муж, которого месяц нет дома. Тёма и Тюпа – дети – совершенно отбились от рук. Лялька – собака – пребывала в грусти. Ей самой на днях стукнет сорок. Опять весна на белом свете, а кажется, только что была предыдущая весна, и в этой серой череде как будто невыспавшихся, тревожных дней особенно ощущается скоротечность времени. Опять весна, а вот же только что уже была весна, и скоро будет еще одна весна, и так пройдет вся жизнь, и ничего не останется, никаких шансов что-то поправить, изменить, прожить заново! Почему весной особенно тревожно?.. – …и при этом совершенно необходимо, – продолжал бубнить Павел Петрович где-то очень далеко, за поворотом сознания, – сохранить лидирующие позиции… Тата знала, что он ее отпустит, но не откажет себе в удовольствии провести краткий лекторий, цель которого сводится к одному – тебе, матушка, в отгулы захотелось, а у нас тут работы невпроворот, ты это прочувствуй, прочувствуй хорошенько! И как это она забыла про то, что вчера был Чистый четверг, а сегодня, следовательно, уже пятница?! Куличи нужно печь как раз в четверг, но Тата не придерживалась строгих православных традиций. Самое главное, чтоб куличи были и чтоб накануне Пасхи! Конечно, начальник ее отпустил, и, чувствуя себя отчасти изменницей родине, отчасти предательницей корпоративных интересов, Тата вернулась к себе в кабинет и стала рассеянно собираться, прикидывая, что именно нужно купить по дороге. Получалось что-то очень много, а денег у нее было маловато. В этот момент позвонил Тёма. – Ма-ам? – А-а? – Здорово! Ты когда приедешь? – Сынок, я сегодня пораньше. Меня отпустили с работы, я буду куличи печь. У нас в субботу гости. – Вот е-мое! А какие гости у нас в субботу? Тата вздохнула и завела: – Родственники. Бабушка с дедушкой, прабабушка… – С прадедушкой? – перебил непочтительный Тёма. – Наша прабабушка наконец-то завела себе прадедушку? – Тём, – сказала Тата педагогическим голосом, – ну что ты говоришь? – Я шучу, – пояснил сын. – Это такая шутка. Ты что, не въезжаешь? – Еще тетя Шура, Аня, Сашка, Машка, дядя Володя… – Е-мое! – Лера, Сережа… – Вот е-мое! – Тём, мне надоело это дурацкое выражение! – Мне тоже много чего надоело, – сказал сын угрюмо. – Особенно мне надоел этот придурок Тюпка! Мам, зачем он все время лезет в мой компьютер? – Наверное, хочет поиграть. – Не, а почему в мой-то? – А потому, что у него нет своего. – Своего компьютера у него нет, а свои родители у него есть? – осведомился сын. – Эти родители могут, в конце концов, купить ему отдельный компьютер? Ну просто для смеха, чтобы он не лез в мой!? – Тём, давай мы с тобой об этом дома поговорим. Мне сейчас нужно ехать и еще в магазин забежать… – Не, а почему он в мой-то лезет? – А своего у него нету!.. И тут ее сын заржал – радостным мальчишеским смехом. В этом он был похож на отца. Тот никогда не умел всерьез раздражаться по пустякам, мусолить обиду, дуться, злиться!.. Самая продолжительная ссора с мужем длилась, помнится, пятнадцать минут. Из них минут пять они препирались, потом разошлись по разным углам, а потом он пришел из своего угла и сказал, что так невозможно, что он так не хочет и не умеет, давай скорей мириться!.. – Ма-ам! – А-а? – А может, ты, наоборот, сегодня попозже приедешь? У тебя на работе нет заседания или совещания? Или этого, как его, педикюра? – Нет, – сказала насторожившаяся Тата, – а что такое? Ты опять назвал полный дом дружбанов и не предупредил меня? – Назвал, – покаялся Тёма. – И не предупредил. – Артём! Сколько раз я тебя просила!.. – Вообще-то я папе сказал, – сообщил сын делано безразличным тоном. – А он заявил, что будет тебе звонить и все передаст. – Когда ты ему сказал?! Как?! – Очень просто, по телефону! Он звонил, спрашивал, какие у меня планы на жизнь, ну, я ему и сообщил, что сегодня все придут – и Димон, и Влад, и Женька! Тата помолчала, собираясь с мыслями. – Он тебе звонил… сегодня? – Ну да. Как только я из школы приехал. Я ему сказал, чтоб он тебе сказал, а он сказал, что скажет… – А почему ты сам мне не позвонил? – Ну, ма-ам, – протянул Тёма, – я же знаю, что ты будешь ругаться! А папа никогда не ругается. |