Книга Золотой дождь, страница 63 – Джон Гришэм

Она с минуту раздумывает.

— Девятнадцать.

— Но вы ужасно рано вышли замуж.

— У меня не было выбора.

— О, извините.

— Да нет, ничего. Я забеременела, когда мне едва исполнилось восемнадцать, вскоре вышла замуж; а через неделю после свадьбы случился выкидыш, и с тех пор все катится под откос. Ну вот, вы удовлетворили свое любопытство?

— Нет. То есть да. Извините, о чем вы хотели бы поговорить?

— О колледже. В каком колледже вы учились?

— Это колледж Остин-Пи. Юридический колледж при Мемфисском университете.

— Всегда хотела учиться в колледже, но не получилось. А сами вы из Мемфиса?

— Я здесь родился, но вырос в Ноксвилле. А вы?

— В маленьком городке, час езды отсюда. Мы уехали, когда я узнала, что беременна. Моя семья чувствовала себя опозоренной. А его семья — просто рвань. Надо было уезжать.

Под всем этим скрываются какие-то тяжелые семейные обстоятельства, и я не хочу затрагивать больную тему. Она дважды упомянула о беременности, хотя дважды об этом можно было бы умолчать. Но она одинока, и ей хочется поговорить.

— И тогда вы поехали в Мемфис?

— Мы бежали в Мемфис, здесь нас поженил мировой судья, классная была церемония, а потом я потеряла ребенка.

— А чем сейчас занимается ваш муж?

— Чем подвернется. Много пьет. Он конченый игрок, который все еще мечтает пробиться в большой бейсбол.

О таких подробностях я ее тоже не спрашивал. Но уже вообразил, что он был лучшим спортсменом в средней школе, а она самой хорошенькой веселушкой там же, и вместе они составили стопроцентно американскую пару, стали мистером и мисс «Подымай выше» — самой красивой, прекрасной, спортивной и перспективной в смысле успеха парочкой, прежде чем как-то ночью забыли про кондом и попались. Их постигло несчастье. Они почему-то решили не делать аборта. Может, они успели окончить среднюю школу. Может, и нет. Упав во всеобщем мнении, они бежали из типичного американского городка, чтобы затеряться в безвестности большого города.

После выкидыша их романтическая любовь пошла на убыль, и они проснулись с жестоким осознанием того, что началась реальная жизнь.

Он все еще мечтает о славе и успехе в Большой лиге. Она же тоскует по прежней беспечальной жизни, так недавно оборвавшейся, и мечтает о колледже, которого ей никогда не видать.

— Извините, — говорит она. — Не следовало мне обо всем рассказывать.

— Но вы еще достаточно молоды, чтобы поступить в колледж.

Она фыркает в ответ на мой наигранный оптимизм, словно уже давно похоронила свою мечту:

— Да я ведь и среднюю школу не окончила.

Ну и что мне на это отвечать? Произнести банальную ободряющую речушку насчет того, что, мол, надо получить соответствующую справку, поступить в вечернюю школу, окончить ее, и она, конечно, всего добьется, если действительно захочет…

— Вы работаете? — спрашиваю я вместо этого.

— Время от времени. А чем вы хотите заниматься, став адвокатом?

— Мне очень нравится работа в судах. Я хотел бы там трудиться всю жизнь.

— Защищая преступников?

— Возможно. Их ведь будут судить, и они тоже имеют право на хорошую защиту.

— Это убийцы-то?

— И они. Но большинство из них не имеет денег, чтобы нанять себе честного адвоката.

— Насильников и растлителей детей будете защищать?

Я хмурюсь и на секунду замолкаю.

— Нет…

— Мужей, которые бьют своих жен?

— Нет, этих никогда не буду, — отвечаю я серьезно, тем более что у меня есть подозрения насчет того, как она получила свои травмы.

Она одобряет мое решение.

— Но работа с преступниками — очень редкая профессия. Думаю, что больше буду заниматься гражданскими делами.

— Преследовать по суду и тому подобное?

— Ага. Это самое. Но не заниматься криминалом, угрожающим жизни.

— Разводами?

— Нет, этого я бы не хотел. Уж очень скверное занятие.

Она изо всех сил стремится сосредоточить беседу на моих проблемах, явно избегая говорить о своем прошлом и, конечно, настоящем. Меня это очень устраивает, потому что опять могут внезапно брызнуть слезы, а я не хочу испортить разговор. Я хочу, чтобы он продолжался.

Ей интересно знать о моих делах в колледже — как я учился, развлекался, о том, действительно ли у нас существуют товарищества, о ночной жизни, экзаменах, профессорах, экскурсиях. Она смотрела много фильмов о студенческой жизни, и у нее создалось романтизированное представление о замечательных четырех годах в причудливом оригинальном кампусе со странными традициями, о том, как деревья из зеленых осенью становятся золотыми и красными, о студентах, которые, надев свитера, сражаются за честь своих футбольных команд, и о возникающей в колледже дружбе, продолжающейся всю жизнь. Это бедное дитя едва выбралось из своего крошечного типичного городишка, но у нее тоже есть своя ослепительная мечта. У нее безупречно правильная речь, и словарь богаче моего. Она неохотно сознается, что, наверное, окончила бы выпускной класс первой или второй ученицей, если бы не подростковый роман с Клиффом, мистером Райкером.

Без особых затруднений я восхваляю славные деньки моей учебы в колледже, пропуская некоторые важные обстоятельства. К примеру, что работал сорок часов в неделю, разнося пиццу в «Йогисе», лишь бы иметь возможность оставаться студентом.

Она хочет узнать подробнее о моей фирме, и я вовсю фантазирую, расписывая Дж. Лаймена Стоуна и его контору. В этот момент за два столика от нас звонит мой телефон. Я прошу извинения и поясняю, что это из фирмы.

Брюзер. Пьяный в стельку, он звонит из «Йогиса» вместе с Принсом. Их забавляет, что я на посту, в то время как они пьют и бьются об заклад по поводу всего, что в данный момент показывают по ящику или передают по радио. Такое впечатление, что там стоит нескончаемый гул.

— Ну, как улов? — орет Брюзер в трубку.