Онлайн книга «Лужайки, где пляшут скворечники»
|
— Там достигались странные эффекты. Например, я видел фотоснимки, где в небе над верхушками сосен одновременно круглая луна и полумесяц… — Это легко подделать, — заметил Вячик. И оттопырил языком щеку. Мне захотелось дать ему по шее. Но Демид сказал снисходительно: — Разумеется. Но зачем подделывать? Они ведь не хотели хвастаться своими достижениями. Наоборот… А на другой фотографии позади современной трансформаторной будки возникла церковь, которая в тех местах стояла сто лет назад, а после революции была взорвана… И хронометры там отставали на четыре секунды в сутки… Ну, это мелочи. О крупных открытиях ребята старались молчать… — А почему у них все закрылось-то? — недовольно спросил Арбуз. — Потому… Как раз потому, что кое-кому захотелось, чтобы секреты эти стали именно военными… А представляете, если бы господа генералы научились смещать пространства или корректировать информационное поле планеты. Или проникать в межпространственные области, а оттуда в прежние времена, чтобы наводить там свои порядки… Кажется, он говорил серьезно. Однако мы все же хихикнули, посмотрели на толстого Мишу Варницкого и тощего Матвея Хвощина. Эти парни играли в пьесе «Огниво» генералов. Солдат в королевской армии был один, а генералов двое. Они все время спорили, кто главнее, и проявляли согласие только тогда, когда муштровали бедного солдата. Потом они докладывали королю: — В рядовом составе армии вашего величества царит полное единодушие! Демид помолчал и продолжил рассказ про Полянцева и его друзей: — Вот… И не стали они двигать это дело дальше. Ушли. Не захотели работать на «князей тьмы»… У меня вырвалось: — На князей Озма… Демид быстро повернулся ко мне. И стал смотреть сквозь хрустальные круглые стекла — так внимательно… Я смутился, струхнул даже. А он медленно спросил: — Голубчик мой, ты где слышал это слово? — Я… не слышал. Оно само… Ну, оно придумалось мне однажды. Это значит «Озверелый мир»… — Да… Федя Полянцев расшифровывал это научнее: «Области затухающей мысли». Но в общем смысл тот же. Когда затухают мысли, остаются инстинкты и нарастает зверство. Это была линия. Между ученым Полянцевым и мной, пацаном из шестого «Б». Но я не сказал об этом, постеснялся. Вячик настороженно спросил: — А их не могут опять посадить за проволоку? Насильно. Чтобы работали. — Я же говорю: они ушли… — Найдут! Демид усмехнулся: — Не найдут. По крайней мере Федю. Он кинул на плечо свой рюкзак и прямо оттуда ушел по дороге… — Догонят, — сказал Вячик. Демид глянул на него, как недавно на меня. — Мальчик, есть дорога, а есть Дорога. — Это что? — спросил вдруг Николка. До этого он молчал — сидел на коленях у могучей Маргариты и помешивал дюралевой саблей угольки в камине. Теперь Демид внимательно глянул на Николку. — Что такое Дорога, очень трудно объяснить… Так же, как, например, что такое Живая Межзвездная Сеть, обратное поле молекулы или структура многомерного континуума. — Дорога всегда Дорога, — сонно сказал Николка и привалился щекой к свитеру Маргариты. И я понял: он хотел объяснить, что в отличие от других вещей Дорога во всех мирах одна и та же. Не может быть ничем иным. — Он не вернется? — спросил я у Демида про Полянцева. — Кто его знает… А от его сотрудников без него самого ничего не добьются. Он сводил в себе все гипотезы воедино. Потому что занимался главным вопросом: закономерностями причинно-следственных построений в этом самом многомерном континууме… — Как это? — недовольно спросил Вячик. — Вот пример: ты бежишь по тропинке и запинаешься. Причина — камень на этой самой тропинке. Следствие — шишка на лбу. А может ли быть наоборот? Камень появляется оттого, что вскочила шишка? — Не-а. — удивленно сказал Арбуз. — «Не-а» — это в нашем привычном мире. Но при некоторых обстоятельствах случается, что причина и следствие не зависят друг от друга. Или того интереснее — они меняются местами. — Это как бы мне ни с того ни с сего ставят «пару» в дневник. А потом выясняется, что я и правда ничего не знаю, хотя и учил. Так? — сообразил Вячик. — Ну… приблизительно так, — неохотно сказал Демид. — Хотя пример, конечно, с натяжкой… — Кофе хотите, философы? — спросила Маргарита. — Только сахару не осталось… И мы стали пить кофе без сахара. Перед Новым годом состоялась премьера «Огнива». Мы разрисовали и расклеили на заборах афиши. И у себя в школе продали немало билетов (совсем, кстати, недорогих). В маленьком зрительном зале собрались в основном ребята из соседних кварталов. Все получилось так здорово! В конце спектакля Николка (с петушиными крылышками на зеленых лямках) стрелой из своего лука пульнул в злую колдунью и выбил из ее руки волшебное огниво. Зрители радовались вовсю! Ведьма обиженно голосила, что это нечестно: амуры, мол, должны стрелять только ради любви, а не ради борьбы со злым колдовством. Солдат посадил Николку на плечо, а ведьме и двум посрамленным генералам объяснил: — Любовь — это не только поцелуи и охи-ахи. Это еще когда хороших людей защищают от зла. Так что шагом марш отсюда… После этого ведьма со стуком и пылью провалилась в люк под сценой, а солдат надел волшебные колечки Поэту — автору этой сказки и королевской судомойке — невесте Поэта. На этот спектакль Демид пригласил знакомого оператора из местной телекомпании «Инф». Вечером отрывок из «Огнива» показывали в «Городской телехронике». И короткую беседу с Демидом. Я записал эту передачу на ту же кассету, где «Остров сокровищ» и «Песня про аистенка»… Елку принес отец. Большую, до потолка. Свежую и пушистую. Такими елками торговала их фирма. Поставили елку в комнате родителей — самой большой. Я, пока развешивал шары и лампочки, исколол руки, но это было даже приятно. Такой праздничный зуд… Бабушка помогала мне. И между прочим сказала: — Вчера я была у Стоковых. Ивка передает тебе привет. Меня крепко скребанула совесть: ведь я так ни разу больше не собрался к Ивке. И на кладбище с бабушкой не съездил. — А Сонечка все время играет твоим паровозиком… — Ба-а! Ну, знаю, знаю, что я скотина! — Господь с тобой! Я же ничего такого не говорю. Ты же болел, а потом контрольные эти в школе… Ты только вот что… — Что? — Не ссорься больше с отцом. Хоть на праздниках… Это потому, что я недавно опять с ним «поцапался». |