Книга Портфель капитана Румба, страница 124 – Владислав Крапивин

— И вам не стыдно есть живых людей?!

— Ну что ты выдумываешь! Большой мальчик, а городишь такую чушь! Разве я собираюсь есть тебя живьем? Сваришься, и тогда уж… — Людоедов опять облизнул губы, и рот у него вдруг растянулся, как у громадной лягушки. — Давай-ка, голубчик, полезай в котел. Пора.

— Не… — промямлил Леша.

— Никаких «не», — повысил голос Людоедов. — Если станешь капризничать, я запихаю тебя туда силой, это будет гораздо неприятнее.

Леша оглянулся на котел.

— Вода, наверно, еще холодная…

— Вовсе не холодная. Уже нагрелась до комнатной температуры.

— Не нагрелась. Я простужусь. А бульон из простуженного невкусный…

— Не успеешь ты простудиться, — заверил его людоед. — Вода греется быстро. Лезь скорее. А то потом опять заупрямишься, скажешь: горячая. А если окажешься в котле сейчас, привыкнешь к постепенному нагреванию и сам не заметишь, как сваришься. Ничего страшного…

Но Леша ежился и переступал, как перед холодным купаньем. Тогда Людоедов приказал самым строгим голосом:

— Раздевайся и марш в котел немедленно!

Леше чего раздеваться-то? Вздыхая и шмыгая носом, снял он сандалии.

— Поживее, пожалуйста, — сказал Пурген Аграфенович.

Леша двумя пальцами взялся за трусики.

— Их… тоже, что ли?

— Ну разумеется, — отозвался Людоедов со сдержанным раздражением. — Зачем же мне бульон с трусиками? Были бы зеленые, тогда еще туда-сюда, сошли бы за капусту. А тут морковного цвета! Я морковку с детства ненавижу всей душой… Поторапливайся.

— Не…

— Опять «не». Теперь-то в чем дело?

— Ну как вы не понимаете, — жалобно выговорил Леша. — Я же стесняюсь…

Людоедов неловко захихикал, заворчал:

— Ну вот, что за глупости… Какие могут быть между нами церемонии? Мы же с тобой все равно что самые близкие родственники. Скоро ты окажешься у меня в животе, и мы превратимся в одно целое.

Леша с отвращением глянул на волосатое пузо людоеда и сказал решительно:

— Не знаю, как там в животе, а пока мне очень неловко. Вы уж будьте добры, отвернитесь. Или зажмурьтесь.

— Ну что за предрассудки… Ну ладно, если тебе так хочется… — Людоедов закрыл глаза ладонями и повернулся к Леше спиной. — Только не возись. Как окажешься в котле, крикни…

Но Леша, разумеется, и не думал забираться в котел. Он прыгнул к стене и схватил с крюка мушкет с двумя короткими стволами.

У папиного знакомого дяди Сережи было охотничье ружье, и он показывал Леше, как с ним обращаться. И сейчас Леша умело взвел два тугих курка. И направил стволы на людоеда.

Услышав щелчки, Пурген Аграфенович подскочил и оглянулся. И открыл растянувшийся рот. Несколько секунд испуганно мигал, а потом засмеялся. Сначала нерешительно, а затем от души:

— Ай-яй-яй… Ой, не могу… Ой, какой ты лихой разбойник! Только ружье-то не заряжено!

Леше нечего было терять. С отчаянной надеждой на чудо Леша прошептал:

Не очень-то удачные были стихи. И к тому же в них ни слова о порохе. Но все же Леша храбро сказал:

— А вот посмотрим! — Слегка отвел стволы от людоеда и надавил спуск… Ах, какой грянул выстрел! Отдачей Лешу отшатнуло к стене, он чуть не выпустил мушкет. В сарае заклубился синий дым. Пуля попала в замок на воротах, он отлетел, и створки медленно разошлись сами собой.

А Пурген Аграфенович Людоедов оказался сидящим на полу. Он суетливо шевелил ногами, а руки вздернул вверх до отказа. И повторял:

— Сдаюсь. Сдаюсь. Сдаюсь…

Леша быстро пришел в себя.

— То-то же, — сказал он, отплевываясь от пороховой гари. — А ну-ка марш в котел!

— Я не хочу, — хмыкнул Людоедов.

— Считаю до двух… Раз… Раз с половиной… Два! Не хочешь? Вот тебе!

И Леша пальнул мимо Людоедова из второго ствола. Ух, какой опять был грохот!

Но на этот раз Людоедов не испугался. Правда, сперва зажмурился, но потом вскочил и радостно заплясал.

— Ха! Ха! Ха! Ты выстрелил из обоих стволов! Больше зарядов там нет! И теперь-то я тебя обязательно съем! Живьем!

«Ох я дурень!» — подумал Леша. И зашептал с надеждой уже не просто на чудо, а на сверхчудо:

И опять, зажмурившись, нажал спуск.

На этот раз выстрел получился самый громкий. Ну прямо пушка! Неизвестно, кто больше испугался: Людоедов или Леша. Пурген Аграфенович упал ничком и схватился за уши. Леша же вжался в стену и решил, что его разорвало на кусочки вместе с мушкетом.

И все же Леша опять овладел собой раньше Людоедова. Проморгался, убедился, что цел, и звонко сказал:

— Вот так! Стволов два, а зарядов двадцать два! И стрелять мимо я больше не намерен. Немедленно лезьте в котел! Считаю до полтора… то есть до полутора… Раз…

— Иду, иду… — Людоедов на четвереньках побежал к котлу. У лесенки боязливо оглянулся.

— Можете не раздеваться, — сказал Леша. — Есть вас я все равно не собираюсь.

— А что собираешься? — опасливо спросил Пурген Аграфенович.

— Там видно будет… Пошевеливайтесь! — И Леша угрожающе двинул мушкетом. Людоедов мигом забрался по лесенке и с плеском ухнул в котел.

— Ой… ай… сыро…

— Закройте за собой крышку!

— Может, не надо?

— Считаю до…

Крышка с грохотом упала. От удара крышки подпрыгнула и наделась на нее защелка. Она была устроена таким образом, что прижимала крышку неплотно, край можно было приподнимать. Людоедов так и сделал: приподнял крышку макушкой и в щель наблюдал за Лешей.

Леша полез под котел и погасил горелку.

— Что ты там делаешь? — боязливо спросил Людоедов.

— Сделал огонь посильнее…

— Ай! Не надо! Я сварюсь!.. Я больше не буду! Выключи! Уже горячо! Ой-ёй-ёй!

— Какой же вы, оказывается, трус, даже противно, — сказал Леша. Надел сандалии, подтянул трусики и с мушкетом под мышкой стал осматривать котел.

«Что же дальше-то делать?»

Он увидел, что сбоку от котла есть площадка с поручнем, с железной коробкой и рукояткой. У рукояти — табличка со стрелками и словами: «Ход вперед. Ход назад».

Леша догадался, что в коробке, видимо, аккумулятор — как у багажных тележек на вокзале.