Книга Портфель капитана Румба, страница 7 – Владислав Крапивин

— Апчхи! — раздалось в этот миг под кроватью. Все замерли. Первым опомнился Гвоздик.

— Будь здоров, дядя Ю! — закричал он. — Видишь, опять простудился! Я говорил тебе: надевай шарф, когда выходишь на улицу! Просто нет с тобой сладу, как с маленьким…

— Хм… будьте здоровы, — нерешительно проговорил сержант. И хотел было нагнуться, но, видимо, у него болела поясница.

— Вчера была ужасная сырость… апчхи, — ненатурально сказал папаша Юферс.

А Гвоздик подскочил и весело пригляделся к начальнику полицейского патруля:

— Ой, господин сержант, я вас знаю! Ваша фамилия Руп-перс! Помните, весной мальчишек отнесло от берега на самодельном плоту и вы догоняли его на лодке? Я там тоже был. Вы еще обещали сообщить каждому домой, чтобы нам попало как следует!

— Н-да… — отозвался сержант. — Было что-то подобное. Только вот сообщить я, к сожалению, так и не собрался…

— Я ничего не знал об этом деле, — сурово заявил папаша Юферс. — Уж я прописал бы тебе путешествие на плоту!.. Что делать с такими сорванцами, господин сержант?

— И не говорите! У меня у самого трое. Дома — дым коромыслом…

— Дядя Ю! — опять подскочил Гвоздик. — Почему бы тебе не угостить сержанта Рупперса и господ полицейских стаканчиком вина в честь праздника? Они так продрогли, а у тебя ведь есть бутылочка!.. Господин Рупперс такой добрый, даже не нажаловался тогда!..

— В самом деле… апчхи, — сказал папаша Юферс. — Бутылочка «Крови матадора». А, господа? К сожалению, стакан У меня всего один, однако можно и по очереди. А я глотну из горлышка… А то вы и в самом деле станете чихать, как я…

Сержант Рупперс переступил сырыми ботинками.

— Весьма благодарен. Только сами понимаете, мы на службе.

— Не отказывайтесь, господин Рупперс, — быстро прошептал Гвоздик сержанту. — А то он выпьет всю бутылку сам и уснет, а мне будет скучно…

— Что он там шепчет? — притворно заворчал папаша Юферс. — Не слушайте этого негодника, господин сержант, он всегда подшучивает над старым дядюшкой… А что касается службы, то ей не помешает глоточек старого испанского!

Помощники сержанта одобрительно закряхтели…

С «Кровью матадора» было покончено в два приема. После чего полицейские пожелали дядюшке и племяннику счастливого Рождества и загрохотали башмаками по лестнице. Дядюшка помахал им вслед пустой бутылкой и задвинул засов.

Тогда, пятясь, выбрался из-под кровати шкипер Джордж.

— Как говорил мой дедушка…

— Не знаю, что говорил ваш дедушка, а у меня теперь ни любимого кресла, ни даже глотка в бутылочке. Последней радости не осталось. И присесть не на что. Разве что постелить прямо на пол эту кожу…

— По-моему, лучше прибить ее на стену, — предложил Гвоздик. — Будет все-таки память о кресле. И о капитане Румбе…

— Кресло-то было красивое. А кожа что? Раньше на ней было золотое тиснение, да все вытерлось… Хотя с другой стороны…

— А что с другой стороны? — подвинулся к дядюшке Гвоздик.

— Я вспомнил, как писал великий Андерсен: «Позолота сотрется, а свиная кожа останется…»

— Да я не про Андерсена! Тут что-то написано на другой стороне. На коже!

— Где?

Все трое столкнулись над кожей головами у догорающего огня. На шероховатой изнанке темнели буквы и цифры:

— Клянусь «Дюком», это координаты… — пробормотал шкипер Джордж.

— Ботончито… — выдохнул Гвоздик. — Капитан Румб…

— Главное сокровище… — обмирая, прошептал папаша Юферс. — Это по-испански. Остров Акулья Челюсть…

— Совсем рядом с островом Нуканука! — воскликнул шкипер Джордж. — С ума сойти! Клянусь кремневым пистолетом дедушки, у меня еще не было такой удачи!.. Сеньоры, вперед!

— Куда? — подскочил Гвоздик.

— Мальчик еще спрашивает! «Милый Дюк» готов к отплытию!

— Прямо сейчас? — испугался папаша Юферс.

— Или у вас завтра торжественный бал с шампанским и ананасами? Или вам надо собрать много чемоданов?

— Я только захвачу с собой свою рукопись!

— Давно бы так! Конечно, мой «Дюк» — не клипер «Ариэль», но через три месяца, если повезет, мы окажемся на месте!..

— Дядя Ю! Это будет твоя лучшая морская история!

— Дикки, положи в карман зубную щетку! И застегни пальто… Ох, какое куцее! Подтяни чулки, а то ознобишь коленки… Ну и что же, что дыры, все-таки теплее… Где твой берет? Как это «давно потерялся»? Тогда надень как следует капюшон… Что значит «натирает уши»! Я тебе сам сейчас так их натру!.. Капитан Седерпауэл, вы не боитесь брать на судно такого упрямого мальчишку?

7. ТРОПИНКА СРЕДИ СКАЛ. — НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА. — МОРКОВКА. — СОЖАЛЕНИЯ ГВОЗДИКА. — «МИЛЫЙ ДЮК».

Втроем они осторожно спустились по пыльной и гулкой железной лестнице. Гвоздик первым высунул нос на улицу: нет ли опасности. В сумерках по-прежнему сыпались с высоты мягкие хлопья. Но теперь тянул ветерок, и снегопад превратился в пушистую метель. Никого за метелью не было видно.

Пустынными переулками папаша Юферс, шкипер Джордж и Гвоздик выбрались на улицу Короля Якова. Здесь горели желтые фонари и была стоянка наемных экипажей. Кучер в заваленной снегом шляпе согласился отвезти трех пассажиров к заставе «Коровьи ворота», но ради праздника и метели заломил тройную цену.

Шкипер Джордж не стал торговаться:

— Вперед! — и первым полез в крытый кожей возок.

Ехали около получаса. Мягко покачивало. Гвоздику стало чудиться, что все это — во сне. Но нет, все было по правде. Экипаж остановился, и пришлось выбираться под летящий снег. Теперь он уже не казался мягким и ласковым. Противно прилипал к щекам и холодными пальцами хватал сквозь прорехи за ноги. А ветер, дувший вдоль обрывистого берега (разумеется, в лицо) стал резким, продувал жидкое пальто и хотел сорвать капюшон.

За каменной аркой заставы кончились лачуги с бледно светившимися окошками. Сквозь метель и низкие летящие облака иногда проглядывал месяц. При его размытом бегущем свете путешественники двинулись по берегу. Среди камней вилась тропинка, но местами ее совсем занесло, и снег набился Гвоздику в широкие разношенные ботинки.