Онлайн книга «Голубятня на желтой поляне»
|
— Дети сделали, а вы не можете, — сказал Яр. — А мы не можем. Мы многого не можем из того. что могут ваши дети. В этом причина целого ряда наших несчастий. И ваших, к сожалению, тоже. — Это верно, — глухо сказал Яр. Магистр очень натурально по-стариковски вздохнул. — Что за модель и зачем она вам? — спросил Яр. — Ярослав Игоревич… Я могу быть уверен, что сведения, которые вам сообщу, не будут использованы против нас? — Не знаю. Вам придётся рискнуть. — Мы рискнём… Ради прекращения вражды и, может быть, ради будущего союза. — Судя по всему, вам очень нужна модель, — заметил Яр. — Очень… Дело в том, что это не просто модель. Это… я не могу подобрать нужного термина. У нас есть понятие, которое можно перевести приблизительно как "зеркальный фактор". Но "зеркальный" — это неточно… Вы не знакомы с теорией близнецов? — Увы… — произнёс Яр. — Тогда самый простой пример. Два близнеца всегда удивительно похожи. Не только внешне, но и мыслями и чувствами. Бывают случаи: один обожжёт палец, а у другого тоже вскакивает на пальце волдырь… Модель, о которой мы говорим, и настоящая наша Галактика — такие вот близнецы. Носители зеркального фактора… Я, кажется, крайне бестолково объясняю. — Ничего, я улавливаю, — вежливо сказал Яр. — Собственно, это даже не близнецы, а как бы одно целое, хотя галактика по нашим понятиям колоссальна, а модель — это просто искорка. Её в просторечии так и зовут — "искорка". Но дело не в линейных величинах, здесь вступают в силу иные понятия… — И, воздействуя на "искорку", вы надеетесь изменить что-то в нашей грешной Галактике? — Вы уловили суть… — Уловил… Но не уловил, почему я должен становиться вашим сообщником? Помогать тем, кто принёс Планете столько горя! И уверен, что не только этой планете! Не так ли, Магистр? Магистр опять побарабанил пальцами по шахматному столику. — Я понимаю вас… Но никакое развитие, никакая история не обходится без жертв. Их нельзя было избежать. Люди часто гибнут во имя высшей цели… — Во имя в а ш е й цели н а ш и люди… — Яр кивнул на Данку: — Объясните этой девочке, ради чего во время нашествия погибла её мать. — Я приношу свои соболезнования, — тихо сказал Магистр. Чита стукнул об пол мячиком и спросил: — От имени всех семисот двадцати девяти единиц интеллекта? — Да, мальчик, — сказал Магистр. — Не думаю, что мы договоримся, — сумрачно произнёс Яр. — Но почему? Ярослав Игоревич! Если у нас будет модель, мы как раз сможем избавить Планету от нашествий, эпидемий и других нежелательных явлений, которые вызывает эксперимент! Мы будем работать не с Галактикой, а только с её моделью! — Да! И однажды воткнёте в искорку булавку. Ради эксперимента. И в центре Галактики к чёртовой бабушке разлетится ядро с тысячами обитаемых миров… — Ярослав Игоревич… Извините, но нельзя же мыслить так примитивно. Яр устало вздохнул: — Что поделаешь. У меня всего одна единица интеллекта. Она не может понять, почему ради вашей бредовой цели… — Цель не бредовая, — сухо перебил Магистр. — Вы просто не в состоянии осознать. Мыслящая галактика — это пик развития. Высшее достижение… Это даёт нам ощущение вечной жизни и полного удовлетворения. В этом мы видим смысл нашего существования. — Вы — это вы! — бросил Яр. — А другие видят смысл по-своему. — Вот именно! Каждый из вас по-своему, — с явной насмешкой отозвался Магистр. — Мы, по крайней мере, знаем, зачем живём. А вы, люди? — Люди живут для счастья, — сказал Яр. — Вы, Магистр, этого не поймёте. Несмотря на семьсот двадцать девять… — Действительно, не пойму. У вас у каждого своё счастье. Один счастлив, когда женится на любимой девушке, другой — когда на вдовушке с хорошим счётом в банке. Третьему достаточно купить мотоцикл, четвёртый счастлив благодаря солидной зарплате и красивой даче… — Есть кое-что и помасштабнее… — Не спорю. Один считает целью жизни выиграть как можно больше сражений, другой посвятил себя тому, чтобы сражений никогда не было. Третий мечтает открыть неизвестную планету… "Не в планетах дело, — подумал Яр. — Когда-то мне казалось так же, а теперь знаю — не в них дело. Счастье — когда счастливы те, кого любишь. И когда они есть — те, кого ты любишь… Вот этого ты, глиняная дубина, не поймёшь никогда". Но Магистр что-то понял. А может быть, просто уловил мысли Яра. — Ну, что же, — примирительно сказал он, — каждому своё. Смысл человеческих привязанностей для нас действительно неясен… Но раз они так сильны, может быть, именно это заставит вас согласиться? — То есть? — жёстко сказал Яр и взглянул на Читу. Чита оттолкнулся лопатками от стены и стоял к Яру вполоборота, руку с мячиком держал, слегка отведя от бедра. Магистр сказал негромко и раздельно: — Ярослав Игоревич, давайте так: вы достанете нам искорку, а мы возвратим вам мальчика. Стало опять очень тихо. Сверху снова сорвался шарик, но никто не обратил на это внимания. Яр встал и медленно спросил: — Какого мальчика? — Ну, того… Вашего приёмного сына. Которого звали Игнатик Яр. Яр молчал. — Я понимаю, — осторожно сказал Магистр. — Вы видели его могилу. Но он… он не мёртв. По крайней мере, в наших силах вернуть его вам целым и невредимым. Яр молчал. — Так что же? — тихо, но нетерпеливо спросил Магистр. Тогда Яр громко сказал: — Тик! Дверца у сцены открылась. Игнатик шагнул через порог, на шее у него висели провода с цветными фонариками. — Яр! Я всё перепаял, только надо сменить лампочку… — Тик, — сказал Яр, — посиди с нами, мы тут беседуем… Итак, я вас слушаю дальше, Магистр… 3 С утра была оттепель, но сейчас холод покрыл подтаявшую дорогу крепкой ледяной коркой. Эту корку заметала сухая мелкая метель. Слой снега был ещё тонким и непрочным, он срывался под колёсами, и стёртые шины скользили на ледяных буграх. А во вмятинах, где намело уже порядочно, колёса увязали, и мотор тогда выл с отчаянием угодившего в яму волка. Старый школьный "козлик" с фанерными дверцами двигался по окраинной дороге к посёлку Холмы. Яр вертел баранку, стараясь удержать машину в колеях. Её кидало. Горела только одна фара, и жёлтый конус луча потерянно метался над заледенелыми рытвинами. В луче летела справа налево колючая вьюга. На заднем сиденье мотались, подпрыгивали и валились друг на друга Игнатик и Алька. |