Онлайн книга «Голубятня на желтой поляне»
|
У Глеба ярко блестела седина, он шёл без шапки. В школьной кладовой ему подобрали лыжи и ботинки, Яр дал свой свитер. Глеб был похож на бодрого и сильного пенсионера, у которого в прошлом немало спортивных побед. Яр подумал, что у него красивое лицо: обветренное, узкое, с чётким узором глубоких морщин. Решительное лицо. Только глаза, смотревшие сквозь толстые стекла, казались немного неуверенными. Но, скорее всего, это лишь сегодня. Глеб улыбнулся и сказал: — Целый век не вставал на лыжи, а вот помню ещё кое-что. — Ты отлично держишься, — сказал Яр. — Глеб… — Что? — Глеб… А какой он был? — Юрик? — Да… Хотя ты, наверно, не очень помнишь. Сорок лет… — Нет, я помню, Яр… Тощенький такой парнишка, темноволосый. Немножко сумрачный. Иногда казалось, что обижает своего друга Гельку… но вот вернулся же к нему… Яр, было в нём какое-то одиночество, я про это уже говорил. Правда, в последнее время он стал веселее. Был в Старогорске детский праздник, Юрика взяли в барабанщики, он ходил в голубой форме с галунами и аксельбантами. Ладненький такой стал, гибкий и какой-то… ну, будто решил для себя важное. — Решил… — медленно сказал Яр. — Сперва решил идти с тобой, потом вдруг вернулся… — Ну что же… Это ведь тоже надо было решить. Если трезво подумать, не было у него никакой надежды отыскать тебя. А там оставались друзья… Яр, я хорошо помню, как он уходил от меня, ему закат светил в спину, а он шёл по рельсу, как по воздуху, и только один раз посмотрел назад… — Всё-таки посмотрел… — Посмотрел и помахал рукой… Когда я эту песню писал… ну, о барабанщике… — я почему-то всё время думал о Юрке. Хотя он никакого отношения не имел к восстанию… — Спасибо, Глеб, — сказал Яр. — За что? — Так… — вздохнул Яр и услышал сзади: — Яр, подожди… Он тут же оглянулся. Игнатик стоял, упираясь подбородком в палки, и лицо у него было… Яр знал, когда у Тика такое лицо. Он очень хорошо знал. Когда рядом беда. И не просто беда, а такая, которая грозит расставанием. "Этого ещё не хватало", — тоскливо подумал Яр. И все другие тревоги тут же затерялись в страхе за Игнатика. Яр глазами сказал Глебу: "Иди вперёд", и тот понял, сразу понял, умница Глеб. Яр круто развернулся, и они с Игнатиком съехались вплотную — так, что лыжи одного прошли между лыжами другого. Яр увидел у Игнатика слезинки и сел перед ним на корточки. — Ну? Тик, что случилось? — Он крепко взял его за маленькие красные варежки. — Тик… Не молчи. Игнатик посмотрел в сторону, часто замигал и сказал полушёпотом: — Яр, я тебя вчера обманул. Вчера, на дороге. Яр на минуту остановил машину. Руки ослабели, даже стыдно было. Он торопливо проговорил: — Сейчас, ребята, сейчас… — Давай, сяду за руль, — сказал Глеб. — Да нет, что ты… Я только спросить хотел… — Он быстро обернулся: — Тик, можно пробить пространство? Чтобы побывать там ! Тик, ты же умеешь! А? "Я веду себя, как слезливый растерявшийся ребёнок", — подумал он. Однако это было неважно. Важно было, что скажет Игнатик. Игнатик сказал: — Яр, я не знаю… я не могу. Я мог прийти на крейсер, мог от манекенов уйти… Ну, потому что я знал, куда. Потому что к тебе… А как теперь… Яр стиснул руль, глубоко вздохнул, посидел секунд пять и включил скорость. — Ладно… — пробормотал он. — Ничего… Это случилось, от этого не уйдёшь. Яр не думал, что когда-нибудь его потянет в родные места, потому что родным местом стала Планета, здесь было всё, и он верил, что так будет до конца жизни, но вот теперь… — Яр, ему сейчас уже за пятьдесят, — осторожно напомнил Глеб. — Не всё ли равно… — Мы попробуем что-нибудь придумать… — неуверенно сказал Глеб. — Что? — горько усмехнулся Яр. — Распотрошить бормотунчика, отдать манекенам искорку и взамен попросить помощи? — К счастью, это невозможно, — серьёзно сказал Глеб. — К счастью для миров и цивилизаций, — опять усмехнулся Яр. — Ах ты, чёрт бы побрал все эти миры и пространства… Юрка. Как я и мечтал… Если бы хоть что-нибудь узнать про него… — Ве-тер-ки! — вдруг механическим голосом сказал сзади бормотунчик. — Что? — разом спросили Яр и Глеб. — Ве-тер-ки. Они летают везде. Они знают всё. Это совет. — Где их найдёшь, ветерков? — недовольно спросил Глеб. — Тоже мне совет. — Что знал, то сказал. Это совет, — повторил бормотунчик и глухо выключился. — Я знаю где, — хмуро и решительно сказал Яр. — В Пустом Городе. Будут каникулы, мы туда съездим, верно, Тик? — А я?! — подскочил Алька. Игнатик долго молчал. Машину сильно кидало, и жёлтый луч метался среди летучего снега. Игнатик наконец проговорил: — Не надо в Город. Ветерки есть ближе. Я провожу. …Уже дома, когда грелись у трескучей уютной печки, Игнатик как-то виновато рассказал, что ветерки под Новый год собираются на лесных полянах и на короткое время превращаются в обыкновенных мальчишек. Они для этого и слетаются — чтобы снова почувствовать себя ребятами, поиграть, подурачиться, повидаться с друзьями. Они же, хоть и ветерки, но остались мальчишками в душе. Причём навсегда… — И ты знаешь эти поляны? — недоверчиво спросил Глеб. Игнатик кивнул: — Одна совсем недалеко. У Чёрного озера. Это километров восемь… — А откуда ты всё это знаешь? — снова спросил Глеб. — Нет, я верю, конечно, только… Я вот сорок лет здесь, а… — Глеб, не спрашивайте, — мягко сказала Данка. — Тик про многое знает и много всего умеет. А объяснять про это не умеет… — Например, как выстрелило ружьё… — подал голосок Алька. — Кое-кто у меня дотанцует, — сказал в пространство Яр. — Душе-раздир-рающе выстрелило! — отозвался бормотунчик. Он висел наверху у печки, вцепившись в кольцо выдвинутой вьюшки. Чита поднял глаза от книги и посмотрел на бормотунчика. Тот, кажется, смутился, засучил ножками, замурлыкал, как приглушённое радио. Тик молчал, он сидел на охапке поленьев и стягивал шерстяные носки. Глеб присел с ним рядом. — Люди, — сказал Глеб. — Мне с вами хорошо… Так хорошо мне не было целую космическую вечность. Ей-богу… Но я же ещё мало про вас знаю. Люди, если я что-нибудь не так скажу или не то спрошу, вы не сердитесь. И не прогоняйте меня, ладно? — Куда же на ночь-то… — снисходительно откликнулся Алька. — Ой! Простите, это меня нечаянно в язык ужалило. |