Онлайн книга «Голубятня на желтой поляне»
|
Гелька сказал: — Пойдём к реке, Янка… — Зачем? — Янка оторвался от своих мыслей. Что это были за мысли, Гелька не знал. Но, видимо, не такие спокойные, как Гелькины. — Просто так, — сказал Гелька. — Вода уже холодная… — Янка смотрел как-то озабоченно. — Да не купаться же. Посидим на обрыве. Вон какой хороший денёк.. — Что? — Янка остановился. Не то испугался, не то сильно удивился. Или обиделся? Гелька тоже испуганно остановился. — С тобой что? Янка… Янка сморщил лицо, тряхнул головой. — Ты скажи… Ты что сейчас сказал? Гелька ошеломлённо пробормотал: —А что такого… Сказал: хороший денёк… — Сейчас… — Янка опять поморщился. Уронил с плеча сумку, быстро сел на край каменного тротуара, обхватил колени, съёжил плечи — на них горбились мягкие погончики школьной рубашки. Гелька торопливо сел рядом. Тихое настроение пропало, и опять пришла тревога — она стала такой привычной в дни августа и сентября. Гелька ничего не спросил. Он ждал, что скажет Янка. Янка медленно посмотрел из-за поднятого плеча. Горько прошептал: — Теперь ясно, почему она кружилась… — Что? — Голова… Помнишь, как я стал бояться высоты? — Ну… не так уж ты боялся. Это хоть с кем бывает, — осторожно сказал Гелька. — Это случайно. Янка уткнулся носом в колени. Сказал опять шёпотом : — Не случайно… Это всегда так бывает перед тем, как начинаешь летать. Очень боишься высоты, и этот страх надо пересилить… Теперь-то я всё вспомнил. — Янка… — Гелька, я не Янка. Гелька, не показывая испуга, сказал очень бережно: — Пойдём домой потихонечку. Ты, наверно, немного заболел. Тогда вечером продрогли на свалке… — Гелька, я правда не Янка… — А кто? — Меня звали знаешь как? Да-ни-ил. Данила, Данилка… Данька… Мама звала Денёк. Потом и все так звали… — Ну, хорошо. Пойдём к маме… — Да я не про эту маму. Той мамы нет… — тихо сказал Янка. — Ну… смотри. Листик и Васька идут. Давай мы тебя домой проводим. А? Янка быстро встал. Накинул на плечо белый ремень сумки. Отбросил назад волосы. И сделался какой-то непривычный: сразу подросший, строгий, незнакомый. Сказал негромко, но решительно: — Лучше пойдём к тебе, Гелик. На крышу. Все вместе. Там никто не мешает, я про всё расскажу. Они проговорили до вечера. В сентябре сумерки приходят рано. Они зябкие, осенние. Но у нагретого кожуха энергосборника на крыше было тепло. Над головами зажглись первые звёзды. Янка грустно сказал: — Я с самого начала чувствовал, что Юрка уйдёт. И что я должен ему помочь. Это была особая цель. Думаете, я тогда случайно вагон с искоркой разогнал? Я понимал, что так надо. Только не знал, зачем… Всё случилось раньше времени, потому что появился Глеб. Мы с ребятами не рассчитали… Ну, кто мог подумать, что в Старогорске неизвестно откуда появится какой-то Глеб? Из-за него всё и сорвалось… — Может, всё-таки не сорвалось? — робко спросил Листик. Они с Васькой почти всё время молчали, но теперь Листик подал голос. — Как же не сорвалось? — с беспощадной досадой сказал Янка. — Я должен был увести Юрку к отцу вот сейчас, в сентябре, когда всё вспомню… Отец просил хотя бы узнать про Юрку, весточку от него принести, а все ветерки решили: это не выход. Решили, что надо вытащить Юрку туда вот такого, пока он не вырос, рвануть его на сорок лет вперёд. Через все эти чёртовы пространства и временные поля, напролом… А я это дело провалил. — Но ты же не виноват, — сказал Гелька. — Какая разница, виноват я или нет? Юрка-то с отцом никогда не встретятся. — А может, всё-таки встретятся? — робко проговорил Листик. — Может, Юрик отца сам найдёт? Янка трахнул кулаком по энергосборнику и сказал почти со слезами: — Ну как вы не понимаете? Он его н е н а ш ё л. Раз он был с нами во время восстания. Теперь-то я знаю, что Музыкант — это Юрка… А восстание было за сорок лет до того, как на Планете появился Яр… — Да как это может быть? — беспомощно спросил Гелька. — Юрка ушёл от нас полтора месяца назад. А эскадер-"девятка" ещё не построен… Так не бывает. Он говорил это уже не первый раз. — Значит, бывает… — уныло ответил Янка. — Значит, о н и замкнули время в кольцо. — Эти… которые клоуны? — прошептал Листик и придвинулся к Гельке. — Ну да… — А как это "в кольцо"? Мы ещё не проходили… — Этого никто не проходил и никто не понимает, — со вздохом сказал Янка-Денёк. — Но они замкнули. Вот и пошла карусель. — Янка… — Гелька морщился, будто решал головоломку. — Но если ты вернёшься… Когда ты вернёшься т у д а, ты же можешь встретить Яра и объяснить, что Юрка стал ветерком. Что он теперь в Пустом Городе. Они же смогут увидеться. Ну… хоть ненадолго… — Да не вернусь я туда, — устало проговорил Янка. — Время-то в кольце. Меня принесёт к самому началу, и всё опять… Опять перестрелка Берегов, пароход тонет, на котором мама и я. Меня воздушной волной в воду… Потом лицей, восстание… Потом мы — ветерки, летаем, летаем столько лет. Наконец — поляна, Яр, я лечу сюда. Делаюсь совсем крошечный, живу в Приморске, потом здесь… И снова круг. И мне кажется, так было уже тысячу раз… Прозвучало в тихом Янкином рассказе такое отчаяние, что Гелька передёрнул плечами и плотнее прижался к тёплому кожуху. Листик недоумённо спросил: — А зачем делаться крошечным? Нельзя разве сразу? — Сразу… нет, нельзя, — вздохнул Янка. — Если ветерок хочет надолго превратиться в человека, он это может, но надо с самого начала. Будто бы только родился… Это совсем даже не плохо, я так и хотел. Хорошо ведь, когда ты снова настоящий и у тебя есть дом и родные… — Янка виновато улыбнулся. — Это называется "идти в подкидыши". Другие ветерки тоже так делают. Некоторые… — А почему не все? — шёпотом спросил Гелька. — Кое-кто не умеет. А многие боятся… — Разве это опасно? — Это не опасно… Ветеркам вообще ничего не опасно. Только в конце очень тяжело… Ну, когда приходит время улетать. Когда знаешь, что надо прощаться навсегда… — А разве обязательно улетать? — спросил Листик. — Такой закон природы у нас. Если ты подкидыш и если исполняется тебе столько лет, сколько было раньше… ну, когда ты навеки сделался ветерком, тогда ты всё вспоминаешь и тебя уносит обратно… |