Онлайн книга «Голубятня на желтой поляне»
|
Мальчику стало неуютно и зябко, но он протянул руку без задержки. И быстро заговорил: — А правда, что в Пустом Городе само собой кино крутится в пустых кинотеатрах? В нашей школе… ой… в нашей школе ребята говорили, что… — Правда, правда, — усмехнулся Музыкант. — Пиши. Мальчик мизинцем с красной капелькой вывел на мятом листе своё имя. — Кино не само крутится, — сказал Денёк. — Его крутят ветерки. — А кто они такие? — опять спросил мальчик. Он был теперь полноправным членом мальчишечьего братства, он мог спрашивать про все тайны. — Слушай… — сказал Денёк. Оказалось, что ветерки — это маленькие ветры, которые живут в лесах, в скалах и в пустых переулках. Они живые. Некоторым очень много лет — целая тысяча. Но они всё равно как мальчишки. И многие из них умеют превращаться в мальчишек, потому что раньше были настоящими, такими, как нынешние ребята. Эти ветерки давние, вечные… А есть и другие. Это обыкновенные мальчишки, которые умеют иногда делаться ветерками. Умеют превращаться в маленькие спиральные вихри и мчаться куда хочешь — стремительно и неуловимо. Такому мальчишке не страшна любая высота и любые враги. Он и погибнуть по-настоящему не может, в крайнем случае превратится в ветерка навсегда… — И вы все — ветерки? — с недоверием и восхищением прошептал мальчик. — Не все пока, — объяснил загорелый Андрюшка. — Кое-кто ещё готовится. Нас тут в лицее много таких… Станем ветерками — никого не будем бояться. Даже т е х, к о т о р ы е в е л я т. — А разве они есть? — удивился мальчик. Музыкант усмехнулся. — А как сделаться ветерком? — спросил мальчик. — Сначала надо переплыть Реку, — объяснил Денёк. — Хотя бы один раз. Это не просто река, а такая… ну, вроде волшебной границы. Потом надо побывать в Пустом Городе. Там на Башне Ветров написано заклинание ветерков. Его надо выучить… — И всё? Это было так просто! — Не всё, — сказал Музыкант. — Потом самое главное. Надо забраться на высоту и не испугаться — прыгнуть вниз… — Как ты за пистолетом? — спросил мальчик. — При чём тут это… — неохотно сказал Музыкант. — Я тогда и не слыхал ещё про ветерков… Надо не бояться и прыгнуть. Тогда станешь невидимкой и полетишь. Мальчик подумал. Потом спросил нерешительно: — А если будешь очень бояться, но всё равно прыгнешь? Тогда получится? — Получится, — сказал Денёк. — Главное, чтобы перебороть страх… В это время в щель донеслась хриплая игра сигнальных рожков. 3 Воспитанников построили на дворе широким квадратом. Директор Чуф, морщась, оглядывал пёстрые и неровные шеренги. Рядом с ним стояли классные надзиратели. Только они, учителей не было. Мальчик, разумеется, был не в строю. Он забрался до половины на железную лестницу башни и оттуда всё видел. И всё слышал — каменная подкова крепости отражала и доносила любое слово. Мальчишки стояли тихо и понуро. Директор Чуф, двигая кадыком, отчётливо говорил: — Раньше мы были терпеливы. Мы только предупреждали. В крайнем случае наказывали очень мягко. Трое суток в штрафном каземате — самое большее, что получали те, кто плавал через Реку или посещал Пустой Город. Опыт показал, что эти меры не принесли результата. Число нарушителей лицейской дисциплины неуклонно растёт. И посему… — Чуф передохнул и молча подвигал кадыком. — Посему высшее начальство потребовало от меня — и я отчётливо понимаю необходимость этого требования — принять самые решительные меры… — Он кивнул надзирателю Кате — круглому человечку с гладким и белым, как тарелка, лицом. Надзиратель Катя подскочил и женским голосом пропел: — Воспитанники Андрей Корда-а… Виктор Липун… Феликс Юма-а… Александр Кулик! Ша-а-а-аг… впрёт! Загорелый Андрюшка беспомощно оглянулся на ребят и, припадая на забинтованное колено, шагнул из строя. И ещё трое шагнули, незнакомые мальчику. Один — совсем малыш, даже непонятно, как такой оказался в лицее. Он испуганно вертел круглой стриженой головой с большими ушами. Ко всем четырём подошли надзиратели, взяли ребят за плечи и вывели на середину двора. — Эти четверо, — деревянно произнёс Чуф, — будут наказаны первыми. Сейчас их запрут в штрафном каземате, а после необходимых формальностей и воспитательных бесед их направят в трудовую школу на острове Крабий Глаз. Так нам велено, и так будет, а если этот печальный пример не… — Они не виноваты! — звонко сказали из рядов. — Ма-а-алчать! — запел Катя. — А если этот печальный пример… — Бандюги! Он же совсем малёк, — сказали в строю. Видимо, про ушастенького. — Ма-а-алчать! — Катя вытянулся на носках. — Имейте в виду! В крайнем случае нам разрешено применять электрощупы! Строй замер. Но почти сразу опять прорезался голос: — Какой храбрый с пацанами! Где ты был, когда воевали? — В отряде умиротворения! — крикнули из задней шеренги. — В интендантской конторе, ворюга! — Молчать! — это крикнул уже директор. — Разойдись! По классам! Марш! Строй стал медленно разваливаться. А четверых повели к приземистой железной дверце. Страшная мысль ударила мальчика. Так, что он едва удержался на ступеньках. Вдруг ребята решат, что это он выдал мальчишек? Всё вынюхал и донёс! Эта мысль была такая отчаянная, что мальчик бросился искать Музыканта или кого-нибудь ещё из новых знакомых. Но двор быстро опустел. Мальчик промучился до вечера — то во дворе, то дома. — Ты заболел? — тревожилась мама. — Нет. Просто скучно. — Ничего. Скоро поедем к дедушке в Чайную Пристань. — Папа, а что за школа на острове Крабий Глаз? — спросил мальчик, когда вернулся отец. — Это не школа, а тюрьма. — А этих ребят… Их правда отправят туда? — Ох да помолчи ты… — со стоном сказал отец. Вечером, когда двор был уже в глубокой тени и остывали камни, мальчик увидел у старой пушки Музыканта, Лётчика и Денька. Он подбежал, остановился и заплакал: — Вы, наверно, думаете, что это я? Честное слово… Я же клятву давал… — Что? — удивился Денёк. — Ты о чём? Да перестань ты реветь, пожалуйста! Кто на тебя думает? — Катя, сволочь, выследил, — сказал Лётчик. — Морда фаянсовая… Мальчик всхлипнул. И стыдно было за слёзы, и радостно, что верят ему. — Может, попросить папу, чтобы заступился за ребят? — неуверенно предложил он. |