Онлайн книга «Мальчик со шпагой»
|
— От нас — в том числе! Так же, как от всех горожан! Вы что, с Луны свалились? — Да уж конечно! На Луне школьников на картошку не гоняют, — сказал Артем Решетило. — Потому что там социализм не строили… — Вот и отправляйся учиться на Луну! А пока ты в нашей школе… — А в нашей школе учителей не хватает! — заявил Юрка Бражников. — Но никто ведь не зовет колхозников английский преподавать! — Оставь, Бражников, свою демагогию! В колхозах и совхозах не хватает рук! И едут все: инженеры, артисты, ученые, доктора, хирурги… Тут Кинтеля потянуло на язык. Что с ним такое в эти дни? Как увидит Диану, так хочется все поперек… — Ага, они, хирурги-то, сперва в земле копаются, а потом этими пальцами в потрохах больных. Аппендиксы ищут… — А с Рафаловым я вообще дискутировать не намерена! Итак, повторяю: завтра в восемь… — У меня завтра тренировка в бассейне, — сказал Дима Ивощенко — пловец и призер областного уровня. — Потерпит твой бассейн! — Он-то потерпит, а я… — А картошку ты любишь? Димка меланхолично разъяснил, что картошку он любит, особенно с укропом и постным маслом. И потому: — Мы свои шесть соток на участке давно выкопали… — Ка-ак замечательно! А о других думать не надо? О государстве! — А государство о нас много думает? — нахально спросил Ленька Бряк. — В кабинетах потолки текут и штукатурка на башку валится… — Вот именно! А совхоз обещал в обмен на помощь дать школе стройматериалы! — Бартерная сделка, — сказал Решетило. — Живых школьников — на известку и цемент. Это, дети мои, рынок… Лучше бы дали каждому горожанину по участку, чтобы картошка была у всех. А то только обещают… — Как ты лихо решаешь экономические проблемы! — А это не я, это академик Тихонов недавно по первой программе выступал. — Ну вот когда ты будешь академиком… — Тогда уже картошки не будет. При таком хозяйствовании… — Я понимаю, что твой папа — человек политически подкованный и тебя воспитывает соответственно, однако, пока ты в школе… — Я должен учиться, а не на грядках вкалывать вместо картофелекопалки… — Нет, это надо же!.. Чтобы мы в свое время… Ну хватит! Это не я придумала! Это распоряжение исполкома! — А они не имеют права, — подал голос Глеб Ярцев. — Школьников посылать нельзя. И вообще принудительный труд запрещен. Только что Декларация прав гражданина в «Молодой смене» напечатана. Там сказано… — Статья двадцать третья, последний абзац, — ввернул политически подкованный Решетило. — Ну какая, какая может быть Декларация, когда стране грозит голод? Го-лод! Вы это понимаете? Критическое положение!.. Да, в стране много беспорядка, но сперва надо спасти урожай, а потом уже думать, как быть дальше… Кинтель снова не выдержал: — Это каждый год говорят, с давних пор. И никакого толку. Дед с молодых лет на картошку ездил, сейчас тоже всех гоняют… — Но ты пока еще ни одного клубня не убрал!.. Впрочем, Рафалову я персонально разрешаю в совхоз не ехать! Раз он такой утомленный. Есть еще… саботажники? Наступило нехорошее молчание. В этой тишине Бориска Левин осторожно спросил: — А тем, кто не поедет, завтра приходить на уроки? — Это… как понимать? Ты тоже отказываешься? Бориска объяснил негромко, но безбоязненно: — Меня просто не отпустят. Сестра недавно из колхоза вернулась, она в отряде пединститута. И сейчас в больнице. Их там двенадцать человек на поле отравились. То ли пестицидами, то ли еще чем-то. Это те, которые сильно. А кто не очень — тех еще больше… Между прочим, недалеко от Кадникова. — Про это в газете было! — вмешался Ленчик Петраков. — В той самой, где Декларация! Кинтель тоже вспомнили: дед рассказывал про отравления студентов на полях. Причем не первый год такое. Медики ломают головы: что за болезнь, откуда свалилась? Всякие комиссии шлют. А студенческие отряды с полей благоразумно сматываются. — Теперь, значит, нас на место студентов, да? — Кинтель аккуратно отложил зачищенную ручку. — А потом еще говорят, что детей у нас не предают… Гвалт поднялся: — Ничего, ребята, будет отбор на выживаемость! — Да фиг им, меня тоже не отпустят! — А противогазы в совхозе дадут? — Это как в Иране! Там пацанов на минные поля впереди солдат пускали!.. — Как в анекдоте: а дустом не пробовали? — Борька, а с сестрой что? Бориска сказал: — Ноги отнимаются. И слабость… Диана Осиповна возвысила голос до предела: — Ти-ше! Вы что, с ума сошли?! На те поля, куда вы поедете, выдан санитарный паспорт! Бориска вдруг крикнул: — Где сестра была, там тоже такой паспорт был! — Как вам не стыдно! — Диана полыхала щеками. — Геннадий Романович, хоть вы на них подействуйте! Ведь будущие мужчины!.. Когда я девочкам сообщила, ни одного голоса против! — Потому как дуры, — разъяснил Решетило. — Или не знают… От таких отравлений могут себе заработать бесплодие… — Что?! Что-о?! — тонко завопила Диана. — Да ты хоть соображаешь?.. Ты что понимаешь в таких делах?! — А это не я. Это в «Тревожной студии» профессор мединститута рассказывал… — Но вам-то, я полагаю, такая опасность не гро-зит, — ехидно заметила Диана. — Думаю, причина вашего спора гораздо проще, без медицины и политики. Обычная лень… И хотя бы подумали: как вы подведете совхоз. А они там… всегда так замечательно встречают ребят. Говорят, в прошлом году несколько фляг молока прямо в поле привезли — пейте на здоровье! Глеб Ярцев сказал: В совхозе городских ребят
Зовут желанными гостями.
О поле, поле, кто тебя
Усеял…
— Хватит! — Диана даже взвизгнула. — Не хотите — не надо! Но каждый… я подчеркиваю — каждый — пусть заявит об этом персонально!.. Геннадий Романович, портфели у них в той комнате? Отлично! По крайней мере, никто не сбежит! Я сяду там, и пусть заходят по одному. В зависимости от решения делаю запись в дневник… Вы позволите? Геннадий Романович развел руками: не смею, мол, препятствовать. А на мальчишек посмотрел сочувственно. Кое-кто струхнул. Одно дело — галдеть в толпе, другое — подвергаться индивидуальной обработке. Да и дома, прочитавши Дианину запись, могут врезать… Но Артем Решетило поднял над головой ладони, сцепил указательные пальцы: «Держись, парни…» |