Книга Давно закончилась осада..., страница 124 – Владислав Крапивин

Денис хмуро пробормотал:

— От дедушки.

— Молодец… — продолжал директор. — Грузовик шел еще очень тихо, сумка его на минуту задержала…

— Люблю капустные шницели, — прошептал Славке Женька Аверкин.

Однако Славке было не до смеха.

— …А Денис побежал и позвал морской патруль, который проходил недалеко, — закончил Юрий Андреевич.

Усатый майор открыл папку и неожиданно тонким голосом сообщил, что Денис Васильченко за смелость и находчивость награждается грамотой от имени городской автоинспекции.

Все захлопали, но торжественности не получилось: аплодисменты были вперемешку со смехом. Всех развеселило, как перепуганный Наездник пустил слезу.

Майор вручил насупленному Диньке грамоту и пожал руку. А Мария Павловна сказала:

— Ступай, Денис, в строй, ты молодец. Только старайся больше никого не стукать. По крайней мере, без причины.

— А я не без причины. Я его за дело, — мрачно объявил Денис.

— Тогда зачем же ты извинялся?

— Тамара Алексеевна велела.

По рядам прокатился хохот… После линейки Славка сказал Тиму:

— И про эту комедию я должен писать заметку.

— А ты не пиши про линейку, — посоветовал Тим. — Расскажи, как он машину остановил, вот и все. «Подвиг первоклассника».

— Тим, ну их к черту, такие подвиги, — озабоченно сказал Славка. — Он же сам под колеса мог сыграть. Вместо сумки…

— А что ему было делать? — возразил Тим. — Стоять и смотреть, как машина ход набирает?

Славка поморщился.

— Да нет, он все правильно сделал. Но обидно же: из-за взрослых дураков такие, как Динька, головой рискуют. Один тормоза не закрепил, другой еще что-нибудь не так… вроде того сторожа на стройке… А потом приезжает мать, спрашивает: «Где мой Динька?» — «Ах, извините, его нет, он подвиг совершил…» Весело?

— Уж куда веселее, — согласился Тим. — А где Динькина мама? Она уехала?

— Он говорил, что в командировку… Она какие-то аппараты на разных заводах налаживает… А он, обормот, на продленку ни за что не хочет ходить. Вроде как я в детский сад. Раньше за ним соседка смотрела, а теперь он у деда живет. А дед, кажется, старый и глухой. Динька что хочет, то и делает.

— Валентина тоже забастовала, — пожаловался Тим. — Заявила, что уволилась из детсада. Сидит дома и читает «Робинзона Крузо». Ничего себе дошкольница, да?

— Почему вы ее в школу не записали?

— Мама спрашивала — сказали, что рано. Ей только в январе семь лет исполнится.

— Так и будет весь год сидеть дома?

— Ох, не знаю… Славка, давай их познакомим! Вальку и Дениса!

— Думаешь, польза получится?

— Хуже не будет. Ей веселее, а Диньку она, может, к рукам приберет. Он меньше бродяжить станет… И тебе спокойнее. А то, я смотрю, ты из-за этого Наездника землю копытом роешь.

Славка слегка покраснел.

— Раз в лошади попал… Лошадь всегда о наезднике беспокоится.

— Если хорошая лошадь…

— Иго-го! — согласился Славка. — Пошли искать героя. Мне еще надо подробности узнать. Писать-то придется, хочешь не хочешь. Раз поручили…

В столовой, где обедал первый класс. Наездника не было. И никто не знал, где он. Даже молоденькая Тамара Алексеевна, которая, видимо, раскаивалась, что напрасно заставила бедного Дениса извиняться.

Нашли Диньку в закутке между школьным гаражом и забором. Он сидел на перевернутом ведре и через бумажную трубу разглядывал свои белые сандалетки. Очень внимательно. Будто хотел понять, почему они такие пыльные и потрескавшиеся и почему там, где большие пальцы, появились грязно-серые бугорки.

Другим, не занятым трубой глазом Динька настороженно глянул на Славку и Тима. Глаз был мокрый и красный.

— Нашел где сидеть… — сказал Славка. — А это что? Ему награду дали, а он из нее телескопы делает. Ну-ка, убери грамоту в ранец… Дай я распрямлю.

Динька отдал грамоту и раскрыл ранец, а сам все смотрел в землю.

— Надо в альбом положить, чтобы разгладилась, — посоветовал Тим.

Динька, не глядя, протянул альбом для рисования. Тим открыл его и удивился:

— Смотри-ка! Это ты рисовал?

Динька на секунду скосил в альбом влажные глаза.

— Я…

На рисунке была баррикада — не то из мешков, не то из крупных булыжников. Из-за баррикады торчала старинная черная пушка. Из пушки вырывался желто-красный огонь и синий дым. На баррикаде рядом с огнем и дымом стоял лохматый мальчишка, в руке его дымился факел для запала.

— Здорово, — сказал Тим.

Славка согласился. Мальчишка был, пожалуй, слишком тонконогий и длинношеий, но лицо хорошее, смелое. Он что-то кричал: наверно, командовал. Позади мальчишки было голубое море и много парусных кораблей. Они тоже палили — из всех пушек. Некоторые шли ко дну…

Конечно, Динька был не такой умелый художник, как Женька Аверкин. Зато очень старательный.

Славка спросил:

— Динь, ты это про что нарисовал?

Наездник поцарапал сандалеткой асфальт и нехотя объяснил:

— Нам про этого мальчика Тамара Алексеевна рассказывала, его Колей звали. А фамилию не помню. Это давно еще было, когда война с французами. У него отца убили, а он тогда сам стал вместо него… Стрелял из пушки.

— Из мортиры, — сказал Тим.

— Ну, из мортиры… А потом мы про него рисовали.

— Отлично нарисовано, — похвалил Славка. — Только знаешь… он у тебя какой-то немножко слишком современный получился…

Юный артиллерист был в желтой рубашке с погончиками, в ярко-синих шортиках с модными косыми кармашками и в кедах, у которых Динька не позабыл прорисовать даже рубчики вокруг подошв.

— А какого надо? — слегка ревниво спросил Динька.

— Ну… — начал Славка и перехватил укоряющий взгляд Тима. Торопливо сказал: — А в общем-то, правильно. Они почти такими и были, те ребята… Ты почему не пошел обедать?

Наездник опять насупился. Моментально.

— Не хочу.

— Врешь, — сурово сказал Славка. — Ты боишься, что будут смеяться. А никто не будет…

— Ага, не будет! Вон как гоготали на линейке!

— Линейка давно прошла, — сказал Тим. — До вечера, что ли, будешь тут прятаться? С голоду помрешь. И так уже совсем тощий.

— А ты конопатый! — огрызнулся Наездник.

— Денис! — рявкнул Славка. — Вот как дам по шее. И даже извиняться не буду…

Наездник дерзко хмыкнул.

— Не надо по шее, — примирительно сказал Тим. — Не хочет в столовую — пойдем к нам. Валентина покормит.