Книга Давно закончилась осада..., страница 143 – Владислав Крапивин

— А это не серьезно?

На животе и на ребрах у него были коричневые ссадины.

Настя поморгала. Повернулась и, прогибая доски на пирсе, пошла к домику.

Славка с размаху воткнул в доски отвертку.

— Все… Прощай, «Маугли». Хорошо мы с тобой жили…

Тим тоже сказал:

— Не скучай о нас, «Маугли». И не сердись… Они погладили у «кадета» облупленный форшпигель и пошли в дом.

Игорь Борисович сидел за столом с неприступным видом. Что-то писал. Насти не было.

— Все готово, — сказал Тим. — Можно взять немного олифы, краску оттереть?

У него руки, ноги и подбородок были в сурике от шпаклевки. Славка тоже изрядно перемазался.

— Олифу еще на вас изводить… — сказал Игорь Борисович Тиму. — Особенно на тебя… Все равно пятнистый.

— Очень остроумно, — сказал Славка.

— А мне сейчас не до остроумия. Объяснительную пишу портовому начальству. По вашей милости. Возьмите олифу в кладовке… и сгиньте вы наконец!.. За нарушение портового режима и судоводительских прав имеете месяц без выхода на воду. Есть вопросы?

Тим посмотрел на Славку, Славка на Тима. Поползла у Славки улыбка — не удержаться. У Тима засияли веснушки.

— Нечего тут ослепительно улыбаться, — проворчал Игорь Борисович. — Гнать бы вас имеете с толстой заступницей…

Из-за фанерной перегородки вырвался негодующий Настин баритон:

— Я попросила бы выбирать выражения, товарищ начальник базы!

Тим радостно спросил:

— А можно просто так пока приходить? Заниматься на берегу?

— Не раньше чем через две недели. Пока не приду в себя, вам лучше не соваться.

Тим сдвинул пятки и опустил руки. Тим сказал:

— Есть появиться на базе через две недели.

Славка, глядя на него, одернул рубашку и тоже сказал тихонько:

— Есть…

Олифы оказалось на донышке: хватило только, чтобы отмыть ладони да Тимкин подбородок.

— Ладно, дома отскребемся, — сказал Тим. — Только сначала пойдем выручим Артемку.

Оказалось, что Славка не помнит дорогу. Он запутался среди заросших улочек, тропинок, изгородей и пустырей.

Тим веселился:

— Всякие траектории запоминаешь, а улицу забыл! Ты как профессор, да?

Но Славке было не до веселья.

— Скажут: «Чего вчера убежал?..»

— Торопился, вот и убежал. Решил, что Любка портфель возьмет.

— Может, она в самом деле взяла?

— Вот и узнаем.

Наконец они выбрались на улицу Морских пехотинцев и увидели проходную.

Молоденький часовой в сурово надвинутом на брови берете долго не мог их понять. Потом взялся за телефон.

— Товарищ капитан! Тут пацаны… перемазанные, с якорями и нашивками. Спрашивают с меня какой-то портфель и какого-то зайца… Никак нет… Так точно… Есть! — Он обернулся: — Подождите за дверью.

Славка и Тим вышли на улицу. Почти сразу вышел и часовой. Строго сказал:

— Портфель вам будет завтра.

— Почему? — удивился Славка.

— Так приказано передать. Все. Свободны.

— «Свободны»… — передразнил Славка, когда отошли. — Новобранец какой-то, а командует, как адмирал… Завтра опять в такую даль тащиться… Хоть бы объяснил, когда приходить!

— Да ладно. После уроков съездим, — утешил Тим.

— Зажилят они Артемку, — мрачно сказал Славка. Он понимал, что не будут морские пехотинцы зажиливать чужого тряпичного зайца, но его грызла досада.

— Славка…

— Что?

— Славка, — сказал Тим, — все это пустяки…

И Славка понял: «Все это пустяки по сравнению с тем, что было вчера». И опять поднялась в нем радость: он здесь, он с Тимом! Навсегда!

А Тим вдруг встревожился:

— Слушай, я опять чего-то забоялся… Мама у тебя не передумает?

— Что ты! Она сама учебники мои расставила, одежду развесила. Ты же видел.

Тим улыбнулся, но как-то нерешительно:

— Ну смотри. А то цепь на базе осталась…

— Тим… А если бы вчера не оказалось цепи? Тогда что?

Очень серьезно Тим сказал:

— Все равно… Схватил бы тебя в охапку и утащил бы куда-нибудь. Или вцепился намертво…

К ним обоим словно придвинулась вчерашняя ночь. И чтобы прогнать ее. Славка торопливо предложил:

— Поехали к нам! Отмоемся как следует, у бабы Веры есть керосин.

Тим жалобно сказал, что не доедет, помрет с голоду.

— Пирожок бы купить…

— А деньги? — спросил Славка.

Тим сиротливо побрякал медяками:

— У меня только на катер. А у тебя?

Славка вывернул пустой правый карман. А левый, истертый ракушками, камешками, крабьими клешнями и другими береговыми находками, был дыряв. Славка пропустил сквозь него руку навылет. Растопыренная пятерня высунулась из короткой штанины. Славка торжественно показал ее Тиму.

— Миллионер, — сказал Тим. — Рокфеллер.

— Кто Рокфеллер? — спросил Славка. Взял Тима в охапку и аккуратно уложил в траву у забора.

Тим извернулся. Они с хохотом покатились, молотя землю перемазанными суриком ногами, пугая маленьких серых ящериц… Прогоняя остатки тревоги.

Славка сел Тиму на грудь. Коленками прижал к земле его локти.

— Возмездие неизбежно, — заявил он, — Ты меня обругал два раза: профессором и миллионером. Было?

— Было, — покаялся Тим.

— За профессора — раз, — сказал Славка и хлопнул Тима указательным пальцем по переносице.

— Раз, — согласился Тим и зажмурил один глаз.

— За миллионера — два!

Тим зажмурил второй глаз и сказал:

— Людоед.

— За людоеда — три.

— Сдаюсь, — сказал Тим, который никогда никому не сдавался всерьез.

Славка поднял его. Тим пожаловался:

— Теперь я совсем инвалид.

— Не дойдешь — донесу, — пообещал Славка.

У самой пристани Тим вдруг остановился. Сунул руки в карманы. Задумчиво посмотрел на Славку.

— От судьбы не уйдешь, — сокрушенно сказал он. — Ключи я все-таки потерял.

Мама была спокойной и ласковой. Она не стала упрекать Славку и Тима, что долго болтались где-то. Сразу их накормила, а потом помогла оттереть краску. И сказала:

— Теперь от вас разит за версту, как от старых примусов. Пошли купаться, смоете керосин!