Онлайн книга «Давно закончилась осада...»
|
Но Колю опередил кудлатый широколицый мальчишка — с пухлыми губами и скучающим взглядом. Один из тех, кто был усажен Трофимом Гавриловичем на задние парты. Подошел к Славутскому, слегка загребая сапогами. — Эй, адмирал… Ты шибко грамотный в морских науках, да? Славутский быстро стал спиною к стене, между окнами. Вскинул светло-синие глаза. На чистом, словно только что умытом лице — досада и опаска. Сказал негромко: — Что тебе надо? Кудлатый обрадовался. — А мне «ништо»! Это тебе «што»!.. Чей «гудзик»? — И ухватил пуговицу на Жениной суконной курточке. «Всё как тогда!» — ахнуло внутри у Коли. Но такое «тогда» не должно повторяться! Ни с кем!.. И трусить дважды — это слишком! Для того он разве ехал сюда за тыщи верст! Коля сам не понял, как оказался рядом со Славутским. Но ни тот, ни обидчик, его, кажется, не заметили. — Отстань. Я знаю эту шутку, — не опуская глаз и по-прежнему тихо сказал кудлатому Славутский. — Ха! Он всё знает! — Кудлатый радостно оглянулся на любопытных, что стояли уже за его спиной. И снова Славутскому: — Ты про этот гудзик знаешь… А про этот? — И хвать за другую пуговицу. — Оставь! — деревянным голосом произнес Коля. — Он тебя не трогал! — А?.. Ы-ы… — Толстые губы кудлатого разъехались. — Еще один адмирал… Он совсем не похож был ни на лощеного Нельского, ни на его приятелей — этакий подмастерье в подпоясанной холщовой рубахе, с разлапистым носом и торчащими скулами. Вроде бы и не злое лицо, но… Все равно он «из них»! Потому что, несмотря на улыбку, в жидко-серых глазах не было ни капельки доброго. Только холодный интерес и удовольствие от того, что можно измываться безнаказанно. — Оставь… ты… — сипловато повторил Коля. — А вот не оставлю! — заулыбался тот пуще. — Хочешь смазь? — И растопыренными пальцами потянулся к Колиному лицу. Словно хотел собрать его в горсть! Отвращение тряхнуло Колю крупным ознобом. И он вкатил негодяю звонкую пощечину!.. То есть хотел вкатить. Ладонью. Но пальцы сами собой сжались, кулак свистнул мимо щеки и костяшками смазал по губам. Кудлатый тут же прижал к ним ладонь. Замигал. Отодвинул руку от лица, глянул — на ладони красно. И с губ закапало. Кудлатый замигал сильнее и… тихонько завыл. Коля тоже мигал. И конечно же, как в тот раз, в корпусе, явилось начальство. Усатый Трофим Гаврилович. — Э, да тут, я вижу, кровопролитие! Для знакомства, что ли? Кто зачинщик? Все молчали. Кудлатый перестал подвывать и снова ладонью прикрывал рот. На рубахе темнели капли. — Ну так я повторно спрашиваю: кто зачинщик? — сказал Трофим Гаврилович, не повышая голоса. Обежал глазами каждого и безошибочно остановил взгляд на Коле. — Это ты его припечатал? — Я, — сумрачно отозвался Коля, вытирая о штаны костяшки. И начал мысленно прощаться с ремесленной школой. — Кажется, Лазунов твоя фамилия? — Да… — Но он не зачинщик! — воскликнул Славутский. Однако даже восклицание его было столь негромким, что наставник не обратил внимания. Или не успел обратить. Потому что за его плечом возникла раздвоенная борода директора. — Что здесь за событие, господа? — Да вот, изволите видеть, Владимир Несторович, первое налаживание содружества, — почтительно усмехнулся Трофим Гаврилович. — Никак у нынешних юношей не обходится без того, чтобы юшку пустить из носа… — Вот как… И кто же положил сей почин? — Директор скрестил на мундире руки. Он теперь казался очень высоким. И смотрел со своей высоты, как Господь Саваоф с облаков, слегка досадующий, что вынужден разбираться в мелкой людской суете. Глаза у него были синие. Как у Славутского, только темнее. Коля глянул в них и опустил голову. — Выходит, что я… — Но он вовсе не зачинщик, господин директор! — прорезался высокий решительный голос. Надо же! Это Фрол! — Лазунов только вступился за невиноватого! Вот он… — Фрол подбородком показал на кудлатого, — полез к слабому, за то и получил! — Вот оно что… Получил, судя по всему, за дело… — Директор всех обвел взглядом. — Отправляйтесь по домам, петухи. И впредь обходитесь без «юшки», иначе накажу примерно… А ты… а вы, Лазунов, ступайте за мной, продолжим разговор… Директор пошел по коридору, и Коля — сбивчивыми шагами — за ним. После поворота, когда в коридоре стало безлюдно, Владимир Несторович остановился. — Ну-с, молодой человек… как же это вы? В первый день… Коле бы объяснить все как было, а он стоял и глядел на носки своих сапожек. Все слова потерялись. — Вы вовсе не похожи на драчуна… — Я и не хотел… А он… — Ну, ладно. Ладно… Однако же можно было и словами… — А я сперва словами! А потом… — Ну, хорошо, оставим это. Удача в том, что первым к происшествию подоспел я, а не наш сторож Ефимыч. Он бы, чего доброго, отвел всех без разбора в кладовую, где у него для подобных случаев есть, по слухам, подходящие хворостины… Коля исподлобья метнул взгляд на директора. — Говорили, что здесь не будет такого! — Конечно, конечно. Да ведь Ефимыч-то по простоте душевной и преклонности возраста может об этом не помнить… Впрочем, шучу… Скажите-ка мне, Коля… Вас ведь Колей зовут? — Да… Владимир Несторович. — Скажите, Коля, как вам первый день занятий? Коля опять глянул исподлобья. Уже посмелее. — Мне понравилось, Владимир Несторович. — Да? А что понравилось более всего? — Ну… то, что будет корабельная наука. — А! Вы чувствуете склонность к морскому делу? — Да… мне нравятся корабли, — выдохнул Коля. И подумал: «Уж не знает ли он о корпусе?» Директор, видимо, не знал. Кивнул: — Весьма похвально. Я понимаю, что вы не стремитесь стать мастеровым в доках, но знание кораблей не лишнее для всякого человека, независимо от рода его занятий. Полезно оно и людям искусства, и людям науки. Ибо это знание — часть человеческого опыта. В кораблях есть особая стройность и гармония, которая облагораживает душу и тем помогает во всех делах… Я понятно изъясняюсь? — Да, Владимир Несторович. — Ну, ступайте. И кланяйтесь тетушке. — Директор зашагал про коридору. Коля (словно в корпусе) сделал строевой полупоклон его спине и щелкнул каблуками. Затем поспешил к ребятам. Кудлатый плаксиво обвинял Фрола, что он ябеда. Фрол отвечал убежденно и снисходительно: — Ябеда, это ежели человек ради выгоды жалуется или из подлости. А я не хотел, чтобы досталось невиноватому. Ты силён на того, кто меньше. Сам полез — сам и получил… |