Онлайн книга «Звезды под дождем»
|
Новая батарейка рванула в автомате мотор трещотки. Красная лампочка заметалась в белом пластмассовом стволе. Горька оказался рядом, тоже схватил автомат, дернул рычаг пружинного механизма. Потом вскочил, толкнул от себя ящики. Они посыпались, открыв засаду, Журка тоже вскочил. Они стояли рядом, и пластмассовые автоматы с ревом и треском бились у них в руках. Что и говорить, победа была полная. Те, кто гнался, даже не пытались открыть ответный огонь. Они стояли перед ящиками растерянной кучкой и обалдело смотрели на прыгающие автоматные стволы. Потом высокий парнишка в черной морской пилотке сплюнул и что-то сказал. Журка наконец перестал жать на спусковой крючок. Горька тоже. В наступившей тишине парнишка в пилотке (Журка понял, что это Егор Гладков) повторил с усмешкой: — Хватит уж трещать-то. Развоевались, будто нас целая дивизия… — Чья взяла? — жестко спросил Горька. — Герой. Красиво сделано, — сказал Егор. Но в голосе его не было признания Горькиной победы. Он смотрел насмешливо. Спросил небрежно: — Значит, союзника нашел? — А что? — ощетиненно отозвался Горька. — Разве нельзя? Все по правилам. — Это точно. Правила ты знаешь, — опять усмехнулся Егор. И сказал: — Пошли отсюда. А то еще сторож прибежит, от него не отстреляемся… Непонятно было, кому он это сказал: только своим или Горьке с Журкой тоже? Но, когда ребята двинулись из тупика, Горька торопливо выбрался из-за ящиков. Журка за ним… Они все прошли на пустырь, где среди высокой травы и лопухов лежало несколько бетонных блоков. Журка уже знал, что когда-то один здешний жилец задумал строить посреди пустыря капитальный гараж, но ему не разрешили. Егор приложил к бетону ладонь — сильно ли остыл за ночь? Неторопливо сел. И четверо его друзей тоже сели на треснувший блок. Больше места на блоке не было, и Журка с Горькой остались стоять среди влажной травы. То ли случайно это вышло, то ли не совсем случайно. И хотя были они победители, получилось, что стоят перед своими противниками, будто пленные и в чем-то виноватые. — Ты внук Юрия Григорьевича? — спросил Егор. — Да, — хмуро сказал Журка и шевельнул на груди автомат. — Ясно… А он что? — Егор с насмешкой кивнул на Горьку. — Уже в друзья к тебе записался? Журка смотрел на Егора, но все равно заметил, почувствовал, как напрягся в беспокойном ожидании Горька. Наверно, испугался, что Журка ответит: "Да нет, мы просто так…" Но было уже не просто так. Потому что был вчерашний вечер, Горькина печальная доверчивость, просьба о защите. А сегодня — надежная веревка, которую он заботливо обмотал вокруг Журки. И еще — как они плечом к плечу, с автоматами навскидку… И Журка сказал с дерзкой ноткой: — Да. А что? Егор лениво улыбнулся. У него было узкое умное лицо и острые глаза: сразу видно, что это командир. — Ничего… — сказал Егор. — Дело ваше. Только ты смотри, это друг такой… — Какой? — негромко и напряженно спросил вместо Журки Горька. — А такой! — звонко и бесстрашно врезался в разговор белобрысый мальчишка в порванной голубой майке (небольшой, класса из третьего). — Как заяц. Тогда всех припутали за то, что костер жгли, а ты заныл: "Я не жег, я потом пришел…" — Дак я же правда потом! — Ну, точно. Опять все по правилам, — усмехнулся Егор. И остальные негромко засмеялись. Их было пятеро. Кроме Егора и пацаненка в порванной майке, еще худой веснушчатый мальчишка с большим насмешливым ртом и два брата, очень похожие друг на друга, русые, круглолицые, спокойные и молчаливые. Веснушчатый (звали его, кажется, Митька) вдруг спросил у Журки: — А ты хоть знаешь, почему он от нас бегал? Он пакет с паролем не доставил! — Дома отсиделся! — добавил мальчишка в майке. — Да знаю я, — решительно сказал Журка. — Пароль — это игра. А если бы он ушел из дома, его бы… ему бы знаете как досталось! Это уже не игра. — Вот и получается, что струсил, — заметил старший из братьев. — А если бы по правде война? Там еще не такие опасности… — Ты, Сашка, не путай, — сказал Горька. — Если война, там все по-другому. И отец бы у меня дома не сидел, меня бы не караулил… Младший брат посмотрел на старшего и сказал не сердито, а будто жалея: — Все равно ты, Горька, дезертир. — Сам ты… — глупо и беспомощно огрызнулся Горька. А Журка, глядя на Егора, проговорил: — Война была понарошке, просто игра. А вы теперь так, будто он по-настоящему дезертир. — Это справедливо? Веснушчатый Митька хмыкнул: — Только что приехал, а уже справедливости нас учит… Журка не растерялся: — Ну и что же, что приехал? Справедливость везде одинаковая. — Игры зато разные, — сказал старший из братьев. — Ты с нами еще не играл. — А я в такую игру и не хочу, — насупленно отозвался Журка. — Что за игра: людей расстреливать… — Не нравится? — спросил Митька. — Не нравится. Егор задумчиво посмотрел на Журку и возразил миролюбиво: — А что делать? Если играешь, надо стараться, чтобы похоже было на настоящую жизнь. А в жизни тоже не все нравится. — Нет, в жизни не так, — упрямо сказал Журка и подумал о черных молниях. — Там, если что-нибудь плохое случится, то уже некуда деваться. А игру можно выбирать, какую хочешь. Егор вдруг откинулся назад, сладко потянулся и засмеялся. Сказал уже совсем по-другому, вроде бы без насмешки: — Умные слова полезно слушать. Давайте выберем футбол. Все равно мы уже перестрелянные, воевать не можем. Давайте вызовем "Тигров" на матч века. — Они нам наклепают, — хмуро возразил Горька. — Если опять будешь сам водиться, пасовать не захочешь, — вредным голосом проговорил Сашка в голубой майке. — Ну, хватит вам, — остановил Егор. И деловито спросил у Журки: — Ты в футбол как? — Я — так себе, — честно сказал Журка. — Редко играл. Даже и не очень люблю. — Все равно. У нас команда неполная. Сможешь? — Ну, если надо… — Эй, вояки, Капрала не видели? Это крикнул от края пустыря какой-то парень с велосипедом. Все разом оглянулись. Егор медленно сказал: — Нам его видеть — какая радость? — А какая печаль? — насмешливо откликнулся парень. — Ни то ни другое, — ровно объяснил Егор. — Зря-то не скреби… — сказал парень. И уехал. — Их величество Капрал еще, небось, дрыхнут, — проговорил Митька. — Они поздно ложатся, дел много… |