Онлайн книга «Мушкетер и фея»
|
— Конечно, знаю! Это баркентины. Учебно-парусные суда для курсантов. Сокращенно УПС. На «Кропоткине» одно время служил наш сосед, вторым помощником. Я там бывал два раза… «Повезло тебе», — чуть не вздохнул Симка. Но нельзя было портить разговор даже намеком на зависть. И Симка сказал: — Бар-кен-тина… это похоже на бригантину. — Да. Только у баркентин три мачты или даже бывает больше, а у бригантин две. Как у этой шхуны. Она похожа на бригантину, только у нее на фок-мачте вместо прямого нижнего паруса трисель… Симка кивнул, хотя и не понял. Не хотелось расходиться, и Симка спросил: — А название у этой шхуны есть? — Есть, конечно! Только я еще не написал… Название — «Лисянский». Это был мореплаватель. Он вместе с Крузенштерном обошел вокруг света… Ты слышал о них? — Да! У меня есть книжка «Водители фрегатов»… А у памятника Крузенштерну я был совсем недавно… — Вот в том-то и дело! — воскликнул мальчик, словно приглашая Симку в союзники. — Крузенштерну и памятник, и слава. И большущий парусник его имени есть, четырехмачтовый барк. А Лисянскому — ничего. А он ведь не меньше сделал, чем Крузенштерн, даже еще сильнее рисковал, потому что пришлось воевать с индейцами!.. Разве справедливо, что ему ни корабля, ни памятника? — Само собой, несправедливо! — со всей искренностью отозвался Симка. Потому что и правда было несправедливо. И потому, что хотелось во всем быть согласным с мальчиком, у которого (Симка это чуял) была ясная и добрая душа. — Мне про то кругосветное плавание сосед рассказывал, — доверчиво поведал мальчик. — И эту шхуну помог построить. Начертил… А недавно он уехал в Мурманск. И пришлось мне испытывать одному. Так поздно, чтобы не увидел брат, когда я вернусь с ней… Брату завтра будет четыре года, это ему в подарок. Теперь-то он уже спит, а я удрал из дома среди ночи… «У меня тоже есть брат. Правда, ему еще только семь месяцев…» — хотел сказать Симка. Но это желание опередила другая мысль — наконец-то тревожная: «А что, и в самом деле уже ночь?» — Ох, а сколько же сейчас времени? Мальчик из вельветового кармана выволок тяжелые часы на цепочке. Улыбнулся: — Это соседа, дяди Славы, он оставил на память… — И отколупнул крышку. — Ого! Десять минут первого! Если хватятся, бабушка меня съест… — Мамочка… — тихо ужаснулся и Симка. Ведь что будет с тетей Норой, когда она хватится его ! — Ты тоже удрал? — понял мальчик. — Тоже… и не заметил, что надолго… — А где ты живешь? Симка сказал. — Ого… — тихонько выдохнул мальчик. — Сколько тебе топать. И автобусы уже не ходят… Они бок о бок торопливо зашагали к улице. И… вот странно: тревога не пропала, но делалась как-то сама по себе, отдельно от Симки. А главным его чувством была радостная теплота, что рядом этот удивительный, словно светящийся мальчик. И печаль, что скоро, вот-вот, наступит расставание. Мальчик вдруг сказал на ходу: — Я догадался. Ты, наверно, не из нашего города, а приезжий… — Да. Я из Турени. Слышал? — Конечно, слышал. Это за Уралом… Жаль… — Почему? — спросил Симка, хотя догадывался «почему». — Как встретишь хорошего человека, так он обязательно издалека… Симка не стал говорить, что не такой уж он хороший, было некогда. Лишь спросил: — Разве поблизости мало хороших людей? — Это получилось скомканно, ненатурально как-то. Мальчик вздохнул в ответ: — Вообще-то немало, только… — И не договорил, остановился. — Ну, мне вон туда, — и махнул рукой за деревья. — А тебе прямо. Да? — Да, — с нарастающей горечью выговорил Симка. — Тогда… прощай, да? — Да… — опять сказал Симка. И вдруг догадался: полез в карман, протянул мальчику значок. — Вот… на память. Он чуть-чуть волшебный. Когда смотришь насквозь… Мальчик не удивился, взял. Но сказал нерешительно: — А у меня ничего нет, чтобы подарить. Шхуну я не могу. Если бы моя, а то ведь она для брата… Симка нашел очень удачный ответ. Улыбнулся сквозь печаль: — Ты ведь уже подарил… — Что? — Целых четыре корабля. Я теперь знаю, что они — баркентины. Значит, они немного мои… — Прощай… — снова сказал мальчик. И нерешительно протянул ладонь. Они, двое мальчишек, еще не умели обмениваться «крепким мужским рукопожатием», просто подержали тонкие пальцы друг друга и расцепили руки. И пошли в разные стороны, не оглядываясь. Даже не спросили, как кого зовут. Потому что зачем? Это лишь укрепило бы возникшую между ними ниточку, а какой смысл, если она порвется через миг? Шагов через двадцать Симка не выдержал, оглянулся. Мальчика уже не было видно, а простор залива все так же распахивал волшебный свет. «Моя янтарная Балтика», — опять подумал Симка, стараясь укротить этими словами отчаянно растущую тревогу… Через много лет Симка снова оказался в этом городе и решил побывать на памятном песчаном берегу. Но Большой проспект привел его не к пустынному пляжу, а к похожему на громадный ресторан морскому вокзалу. У причала возвышался, как белое многоэтажное здание, лайнер «Одесса». И Серафим Стеклов понял, что сказки не возвращаются… Впрочем, и тогда ему, мальчишке, на обратном пути от залива, было уже не до сказок. Проспект казался бесконечным. В конце концов Симке даже почудилось, что он выбрал не ту дорогу и не попадет домой по крайней мере до утра… Господи, что там с тетей Норой? Наверно, мечется по ближним улицам и звонит в милицию с автомата (потому что в квартире нет телефона). Он то бежал, то шагал торопливо, сбивая дыхание и даже всхлипывая. И казалось, что это длится несколько часов… Но город опять сделался добрым к туреньскому мальчишке Симке Стеклову, не захотел отбирать у него сказку. Кто-то высокий шагнул из-за деревьев навстречу Симке. В белом кителе, в белой фуражке. Моряк? Ох, нет, милиционер. Потому что в галифе и сапогах. — Остановитесь-ка, молодой человек… Симка остановился, не зная, чего ждать. Опустил голову, вцепился в мокрые кромки коротеньких своих штанов. — Что-то поздно вы гуляете… — полувопросительно заметил милиционер (как потом разглядел Симка — старший сержант). Симка сказал со стеклянными слезинками в горле: — Конечно, поздно! Я сам не заметил. Вышел из дома, побрел, побрел… Потому что светло же… И время незаметное… — Вон как! Бывает… А где живешь-то? Симка назвал адрес. И добавил, что живет там временно, потому что приехал издалека. И что тетя, с которой он приехал, наверняка сейчас сходит с ума… |