Онлайн книга «Мушкетер и фея»
|
— Теперь десять лет будут вспоминать, — буркнул Джонни. — Будут, пока я директор… А тут еще твой Горыныч… — Банки мы уже собрали, — успокоил Джонни. — На трех драконов хватит. — Дело не только в банках. У вашего дракона три головы, и ты наверняка в каждую пасть вставишь огнедышащий аппарат… — Ну… — Вот именно что "ну". Давай сразу договоримся: чтобы никаких пиротехнических эффектов. — Как это? — "Так это". Чтобы ни пороха, ни селитры, ни секретных адских смесей… — Я что, совсем идиот? — оскорбился Джонни. — Третьеклассники, они же еще маленькие, при чем тут смеси… — А операция "Зеленый слон"? Там были первоклассники. — Так я и сам тогда… ну, не очень был, — самокритично признался Джонни. — А сейчас мы в глотки Горынычу импульсные лампы вставим. От фотовспышек. Братцы Дорины обещали сконструировать систему. — Это безопасно? — У них всегда все безопасно. Специалисты же… — Может, все же прицепить к Горынычу огнетушитель? Джонни понял, что это шутка, и деликатно посмеялся. Но директор остался серьезным и задумчивым. Джонни сбоку глянул ему в лицо и спросил прямо: — У вас опять неприятности, да? — Как тебе сказать… Не очень крупные, но… постоянные какие-то. Я, товарищ Воробьев, не справляюсь со своей работой. — Ну уж!.. Это кто так говорит? — возмутился Джонни. — Те, кому положено. Многие… — А вы сами тоже так думаете? — То, что думаю я, мало кого интересует. — А что думаем мы… ну, вся школа? Тоже никого не интересует? — Боюсь, что тоже… Поскольку я вас распустил. — Как это? — Слушай, Воробьев? Ты же вполне интеллигентная личность. Откуда у тебя такая привычка: "как это"? — Больше не буду. А как это вы нас распустили? — "Так это" распустил. У меня излишне "пионерские" методы работы. — Как э… Почему пионерские? — Потому. Я же много лет работал вожатым. Вот и говорят: "Вы, Борис Иванович, до сих пор не забыли пионерское детство. А школа — не летний лагерь, здесь главное — дисциплина и стопроцентная успеваемость". Справедливо говорят, я это и сам отлично понимаю. — Что, наша школа хуже других? — обиженно возразил Джонни. — Отнюдь… В ней много хорошего. Но не директор. — Ну уж… — опять сказал Джонни. — Вот тебе и "ну уж". Так что постарайтесь не осложнять мне жизнь. Уяснил? — Уяснил. Постараемся, — пообещал Джонни. И встревожился: — Только что-то мне все равно не нравится… — Что? — Вы сказали… Вот это: "Дай мне доработать до конца полугодия". А потом что? Борис Иванович сказал медленно и внушительно: — Милый Джонни Воробьев! Как, по-твоему, чем директор отличается от ученика? Подумай своей лохматой головой. Джонни подумал. — Ну… многим. — Прежде всего тем, что ученика невозможно выставить из школы, если только это не законченный малолетний преступник… А с директором гораздо легче. — Выставят? — шепотом спросил Джонни. — Всякое может быть. Вот я и хочу дотянуть до зимних каникул, а там уступить место более опытным товарищам. Тихо и мирно. — Не надо, — быстро сказал Джонни. Борис Иванович невесело хмыкнул. Джонни пообещал: — Если мы виноваты, мы что-нибудь придумаем. Мы во всей школе… — Дело не в вас. Дело во мне. Я не директор… — Директор! Борис Иванович тихонько засвистел на ходу. Это был "Марш юнармейцев школы №2", сочиненный Сергеем Волошиным. — Куда же вы денетесь-то? — горько спросил Джонни. — Поделиться с тобой жизненными планами? — Ага, — сумрачно сказал Джонни. — Ладно, раз уж начал… На Южном берегу Крыма строят пионерский лагерь. Одно геологическое управление строит для своих ребятишек. Хороший лагерь, вроде Артека, только поменьше. Меня туда зовут начальником. — Кто зовет? — насупленно спросил Джонни. — Зовут… Люди, которые помнят меня вожатым. Считают, что это дело как раз по мне… Там хорошо. Там то, что я люблю. — А здесь… уже не любите, что ли? — не очень вежливо сказал Джонни. — Не любил бы, так и не раздумывал бы. А теперь маюсь… Только, пока ломаю голову, может случиться, что не окажется у меня дела ни здесь, ни там. — Посреди учебного года директоров не меняют, — напомнил Джонни. Кое-что в школьной жизни он понимал. — И не отпустят вас. — Отпустят. У меня зав гороно давний друг, вместе учились. Он меня директором поставил… Он теперь и отпустит с радостью. — Вот это "друг", — сурово проговорил Джонни. — Зато на юге буду… К Ленке поближе. Тоже обстоятельство… — Вы в нашу школу столько сил вгрохали, — напомнил Джонни. — Ну и вгрохал. Думаю, что не зря. — А теперь… — А теперь… Ладно! Это все еще так, размытые в воздухе проекты. Может, ничего и не будет. Женька… — Что, Борис Иванович? — Только твое честное слово, что про это молчок. — Я что, не понимаю? — Знаю, что понимаешь. Только бывает, что разговорится человек с друзьями о жизни, захочет поделиться и не выдержит, сболтнет незаметно. Джонни прикинул: с кем бы это он мог так разболтаться? И спросил хмуро: — С кем, например? — Ну… — Борис Иванович улыбнулся. — Например, с Катей Зарецкой. — Вот уж!.. — вспыхнул Джонни. — А что? Вы же такие друзья. Разве нет? Джонни помолчал. Потом сказал, глядя под ноги: — Не знаю… — Да? Ну, извини… Кажется, я вторгся в личные дела. — Да вторгайтесь, пожалуйста, — тихо сказал Джонни. — Только я правда не знаю. Мама сердилась. Они с отцом пришли на обед, а сын болтается неизвестно где вместо того, чтобы разогреть суп и сходить за хлебом… — Где ты был? У вас четыре урока… — Сбор проводил у третьеклассников. Потом еще с директором беседовали. — Господи… Что ты опять натворил? Джонни обиделся: — Сразу "натворил"! Просто так разговаривали, по-хорошему. — О чем это можно по-хорошему разговаривать с директором школы? |