Онлайн книга «Стража Лопухастых островов»
|
Наконец Лапоть спросил: — Скажи, пожалуйста, Власик, ты не заблудился? Власик ответил без хвастовства, но уверенно: — Нет, у меня чутье… Вверху, над деревьями, захлопал крыльями Казимир — в знак того, что идут правильно. Пузырь, однако, пробурчал позади Иги и Степки: — У кого чутье, а у кого пятая дыра на рубахе… Пузыря не поддержали. Только шумно дышали и кряхтели… У всякого пути бывает конец. Выбрались на открытое место. Это была полянка — видимо, недалеко от макушки острова. Кругом чернел лес, над головами висела желто-розовая луна — не совсем круглая, но весьма разбухшая. Свет ее смешивался с белесым полумраком июньской ночи. Призрачный такой, таинственный свет. Где-то далеко в Плавнях раздался печальный крик: — Уау-ха-уау!… — Ночная птица уаха, — шепотом сказал Соломинка, который все знал. (Степка покрепче взяла Игу за рубашку.) — А скважина-то где? — спросил Пузырь. Нетерпеливо, но тоже шепотом. — Да вот же… — Власик сделал еще два шага. И тогда все увидели… В ромашках лежало что-то вроде большущей и толстой автомобильной шины. Подошли ближе. Нет, не шина, а могучее кольцо. Вроде как верхний конец старинного орудийного ствола. Будто пушку-великаншу (метрового калибра!) торчком врыли в землю, оставив над поверхностью дульный срез, высотой мальчишкам до колен. «Пушку» обступили, уперлись коленями в твердый край с выпуклой опояской. Видимо, это был чугун — бугристый, с лишаями ржавчины. По крайней мере, пахло нагретым за день старым чугуном. Стенки ствола оказались толщиною сантиметров тридцать. А в круглом жерле отражала бледное небо и повисшую в зените звездочку гладкая вода. Было ее почти вровень с краями. — Вот это да… — сказал Пузырь. — Не только просверлили, но чугунную облицовку сделали. Такую не разворотишь… — Полезно узнать, какая здесь глубина, — заметил Лапоть. — Это мы сейчас, — пообещал предусмотрительный капитан Соломинка. Оказалось, он прихватил с собой смотанный в кольцо капроновый шнур (надел через плечо). — Только нужен груз… Ига подумал, что лучше всего пригодился бы утюг-якорь, но он остался в лодке. Ига отошел, посветил под ноги. Верхушка острова была каменистая, кое-где среди ромашек торчали плитки гранита. Ига поднатужился, выворотил одну. Похваливая Игу за находчивость, плитку обвязали крест-накрест концом шнура. Ига вскочил на край шахты (Степка тут же ухватила его за штаны — не упади). Ига стал опускать груз. Шнур был стометровый. «Хватит ли?» Шнура хватило! Глубина оказалась смехотворной! Всего около метра! — Елки-палки в треугольном колесе, — сказал Пузырь. — Приехали. За что боролись? Лапоть пожал плечами. — А чего мы ждали? Там, конечно же, заглушка. Ее просто обязаны были поставить, когда консервировали скважину. — Тогда нам-то чего еще делать! — обиделся Пузырь. — Если пробка и так заткнута. — Эту пробку делали так, чтобы можно было убрать, — с терпеливым вздохом разъяснил Пузырю Соломинка.. — А мы должны сделать такую, чтобы никто не вытащил. — А как? — сказал Пузырь. — Это и есть главная задача, — опять вздохнул Соломинка. — Придумать, как . И заткнуть намертво. — Или в крайнем случае замаскировать, чтобы никто не нашел, — напомнил Генка. — Едва ли маскировка поможет, если начнут искать всерьез, — усомнился Лапоть. — Давайте думать, — сказала Степка. Она редко вмешивалась в разговоры, но, если говорила, то дельные вещи. И сейчас все согласились, что остается одно: думать. Прямо здесь и сейчас, не откладывая до утра. Соломинка сбросил кроссовки. Сел на чугунный край шахты опустил ноги в воду. И все сделали так же. Расселись по кругу. Места хватило всем, даже Казимиру Гансовичу, который пристроился между Степкой и Генкой. Вода ласково холодила ноги, убирала с них зуд от царапин. Луна светила все ярче… — Уау-ха-уау!… — снова прокричала вдали таинственная птица. Все пошевелились и замерли опять. Ига мотнул головой. Потому что про скважину думалось плохо, лезли в голову посторонние мысли, причем смешанные с сонливостью — Ну? — сказал Пузырь. — У кого какие идеи? Никто не отозвался. А через полминуты вдруг взвыл Генка: — Ой, а Ёжик-то! Он вернется на берег, а нас нет! — Опять проблемы с этим иглокожим, — проворчал Пузырь. Генка вскочил: — Я пойду! К нему! Конечно, было ему жутко, но что делать-то! — Все пойдем, — решил Соломинка. — Думать можно где угодно… — Нет, думать надо у скважины, — заупрямился Лапоть. — Ее близость создает дополнительный стимул для решения задачи. Пусть кто-нибудь сходит с Генкой на берег и принесут Ёжика сюда. Шумно завозился Казимир Гансович. Прогоготал, что никаких проблем. Подпрыгнул, взлетел, разгоняя тишину ночи. Шум крыльев утих, а через минуту послышался опять. Казимир, серебрясь под луной, на бреющем полете пронесся над головами и уронил корзинку с Ёжиком на колени Генке. Генка что-то зашептал колючему другу. Наверно, извинялся, что забыл про него. — Можно, я его подержу? — попросила Степка. — Не боишься иголок? — Он же ласковый, не топорщится… — Я не буду, — пообещал Ёжик. Генка посадил его Степке на колени. В кармане Власика запищал телефон. Власик сказал в него плачущим голосом: — Ну, тетя Рита, ну, ничего я не забыл. Просто у тебя часы спешат на три минуты… Да ничего мы уже не делаем, лежим в палатке и засыпаем… Да, поужинали! Конечно!.. Да, все хорошо, все тихо кругом… Да, утром позвоню. Спокойной ночи. — Силен врать О-пиратор… — пробубнил Пузырь. «А он почти не врет, — подумал Ига. — В самом деле тихо кругом. И мы почти засыпаем. Я, по крайней мере…» — Он опять мотнул головой. В это время снова звонко завопил Генка: — Придумал! Надо как в тот раз! Опять загадать лунное желание! Написать, чтобы скважина совсем исчезла!.. Казимир Гансович, вы дадите перо? Я свое оставил дома… Казимир шумно изъявил полную го-готовность. — Ура! — Генка прыгнул мокрыми ступнями на бетон, поскользнулся, свалился в траву и счастливо заплясал в ней. — Смотрите, здесь как тогда! Круглая вода и луна! — Боюсь, что нам ее не выловить без поварешки, — усомнился Лапоть. — Дело не в поварешке, — высказал здравую мысль Соломинка. — Дело в том, что колдовство, наверно, не потянет. Слишком уж крупное желание. Как говорится, чересчур масштабное… — Дело не в масштабности, — послышался чужой голос. — Дело в том, что ступа бабы Яги не годится для чужого колдовства. Она только для своего, для полетов… |