Онлайн книга «Стража Лопухастых островов»
|
И тогда шар засвистел! Подпрыгнул! Поскакал! Семилетний Пестик обалдело шлепнулся в траву. Данька тоже сперва перепугался. Но почти сразу кинулся за беглой тыквой. Догнал, упал на нее пузом. Свистящий шар приподнял мальчишку, завертел и понес по воздуху в двух аршинах от травы. Снизу из тыквы била упругая гудящая струя. — Хорошо, что дыра оказалась внизу. А то меня продуло бы навылет! Я уж потом это понял и чуть лужу не пустил с перепугу, — признался Данька Авке и Гуське. — А дальше что? — сказали те разом. Ожившая тыква таскала Даньку по двору недолго, с четверть минуты. Потом обессилела и стихла. — Я полежал на ней и понял, что открыл новый вид энергии. Чихательной! Гуська почесал макушку. — А почему раньше никто ее не открыл? Сколько капали маслом в чихалки — и ничего… — В том-то и дело, что маслом! А Песька перепутал бутылки! Они же глиняные, непрозрачные. Он притащил кислое молоко… — А в нем какая сила… — недоверчиво сказал Авка. — Я сперва тоже думал: какая? Думал, думал… А потом понял! В кислом молоке есть бактерии! Ну, такие специальные микробы, от которых оно скисает. Они ведь — живые существа. А какое существо устоит перед чихалкиной пылью! И вот один чихнул, второй, третий! И пошло, пошло! Начала вырабатываться сила! — Микроб — он же крохотульный. Какая от его чиха сила, — сказал Гуська. — От одного — никакая. Но их же там… билли-трилли-миллионы! Как начнут чихать один за другим, а потом все вместе! Происходит цепочная реакция… И полетели! Я специально смастерил воздушный самокат. Называется "микрочих". Вчера тренировался весь вечер, двадцать четыре тыквы извел! Из прошлогодний запаса… — Дань, дай прокатиться! — выдохнул Авка, забыв про все на свете. — И мне… — сунулся вперед Гуська. — Ладно… Вообще-то я своей мелкой команде обещал, ну да вас можно пустить без очереди, гости же… В самом деле, Данька золотой человек! — Только учтите, управлять надо осторожно, — предупредил он. — Наклоном туловища… В какую сторону захотите повернуть, туда и наклоняйтесь. А если прямо — нагибайтесь вперед. Только не сильно, а то зароетесь носом! Я один раз во как впилил! — Данька показал на щеке ссадину. — И не поджимайте ноги, а то ка-ак вляпает выхлопом, без пяток останетесь! — А если захочешь, можно набрать высоту? — спросил Авка. Сам еще не зная, зачем. — Можно. Надо остановить движение вперед. Тогда струя начнет поднимать тебя. Только это опасно. Энергии-то хватает секунд на десять-пятнадцать. В зависимости от объема тыквы. Если не успеешь снизиться, брякнешься с высоты. Я один раз брякнулся с двух саженей, тоже синяк… — Но показывать синяк Данька не стал — понятно, где он… Авкины тревоги спрятались позади новой радости. Гуськины, кажется, тоже. Данька выделил им для катания по две тыквы. Первый раз у Авки получилось не очень, но кое-что он все-таки усвоил. И второй раз ощутил себя опытным воздушным наездником. Даже подняться по вертикали попробовал, как учил Данька. И поднялся. Правда спуск получился слишком крутым, Авка перелетел через руль, но отделался лишь привычной ссадиной на колене. А Гуська — тот вообще молодец. Данька даже позавидовал: — Ты будто всю жизнь ездил на микрочихе. Гуська скромно поулыбался. Но тут же лицо его стало похудевшим, треугольным. Он, Гуська-то, оказывается, помнил о главном деле крепче Авки. Он за лямку оттянул Авку в сторону. — Пора сказать ему… И горькая забота опять взяла Авку в свои холодные лапы. И беспощадная каторга замаячила впереди. Но он храбро сказал: — Идем домой. — А как же… — Идем. Даньку нельзя впутывать в наши дела. Если все откроется, его ведь тоже могут… за решетку. Как сообщника. А у него вон сколько малышни… — Но кто же нам поможет, если не он? — Он уже помог… — Как? — Идем, идем… Они помахали Даньке ладонями — уже от калитки. Прокричали спасибо. — Приходите еще! — отозвался он. — Только не завтра! Завтра мне на дежурство, таскать шлейфы за фрейлинами! — Надоело? — посочувствовал Авка. — Хуже кислой тыквенной похлебки!.. Я просил перевести в барабанщики, а министр церемоний говорит: "Ишь чего захотел, много вас таких…" — Свинья он! — сказал Авка. — Ты уж держись! — подбодрил императорского пажа Гуська. — Придется… — И гляди, чтобы твои детки не свихнули шею на микрочихе! — посоветовал Авка. — Не-е! Я им даю тыквочки с запалом всего на пять секунд! Не успеют разогнаться!.. Когда прошли полквартала по улице Золотых Семян, Гуська сумрачно сказал: — Ну и что дальше? — Пошли на Цветочную гору. — Зачем? — Оттуда лучше всего видать дворец. — Август, ты что задумал? — спросил Гуська тоном строгого равноправного друга. Но Авка молча шагал вперед. Гуська сжал губы, сунул кулаки в клетчатые карманы и, видимо, решил больше ни о чем не спрашивать. По лестнице в четыреста ступеней поднялись на Цветочную гору. Это было самое высокое место в столице, за исключением Императорского холма, где стоял дворец. На горе была окруженная колоннами площадка. С нее жители столицы и приезжие люди любовались видом главного города Тыквогонии. Но сейчас никто не любовался. Весь народ толпился на улицах, площадях и рынках, обсуждал слухи: куда едем? что будет? С площадки казалось, что дворец совсем недалеко — вот он, как на картинке. — Гуська, видишь главную башню? — Ну и что? — Видишь полукруглое окно вверху? — Ну и что? — Все говорят, что там кабинет императора… — Ну и что? В самом деле, что такого? Каждый знал, что там кабинет императора. Нередко в окне показывалась фигура в белом мундире и золоченой короне-тыкве. Снизу лица было не разглядеть — башня-то ого-го какая! — но тыквогонцы знали: это его величество, размышляя о нуждах империи, обзирает страну. Находились, правда, злые языки, они болтали, что это вовсе не император, а специальный придворный. А некоторые даже говорили: чучело. Но таких было немного. — Смотри, Гусь, наружная стена совсем недалеко от башни. — Ну и ч… — начал опять Гуська и глотнул. И быстро сказал: — Авка, не надо. — У нас в кладовке есть во-от такая чихалка. Куда там Данькиным! Хватит на целую минуту. Если сперва вверх, а потом вот так, — Авка горизонтально провел над площадкой ладонью, — прямо в окно… |