Онлайн книга «Топот шахматных лошадок»
|
Ничего себе «небольшой результат». Я возрадовался, как пацаненок, которому объявили об отмене порки. Крутнулся на сиденье и сделал два оборота. И сразу испугался: — Вовка, а ты думаешь, Стас… то есть Махневский, послушает этого… — Егора… — Ага, Егора! Послушает? — Уже послушал… А может, просто подчинился внушению. Немому… Не знаю… Егор ушел, а я заперся в кабинке и ждал, когда он вернется. Он пришел опять и сказал… то, что я тебе сейчас… — Вов, а это точно, да? На секунду он опять вперил в меня синие «смотровые щели». — Иван, я отвечаю за свои дела. Я на задании… — Извини, — с великим облегчением попросили. Если останется квартира, все можно будет наладить в жизни. Устроюсь в какое-нибудь издательство, пусть хотя бы корректором. Или младшим редактором на ТВ, однажды меня звали на местный канал. А то, глядишь, и в «Нью-электрике» перестанут злиться, позовут обратно… — Завтра начну копать дальше, — пообещал Вовка. — Все вернуть, конечно, не удастся, вы с вашим «Звонким утром» столько всего… прозвонили… Ну, хоть что-нибудь… — Он опять выудил из-под подушки револьвер «Пикколо». — Аккуратнее, не нажми спуск… — Я осторожненько, — пообещал Вовка. И нажал. Пуля с воем ушла в открытую форточку. Сбила листья с клена. Сквозь ветки, перепуганно мявкая, канул вниз соседский кот Елисей — он добирался до уровня четвертого этажа, где обитала его пассия, ангорская Нюрочка. Из часов ошалело выскочила кукушка и прокричала девять раз, хотя было пять минут восьмого. Я отобрал у струхнувшего Вовки револьвер и спрятал в карман. — Я нечаянно… — пробормотал провинившийся ангел. — Вовка, а почему этот Егор… он ведь должен охранять Стаса, а вдруг взялся помогать тебе? И мне… — Не тебе и не мне, а ему. Стасу… Он ведь должен заботиться не только о махневских прибылях, а еще чтобы тот хоть маленько оставался человеком. Если не поздно… «Может, еще не поздно?» — мелькнуло у меня. — Вов, а он, Егор-то, у Махневского кто? Постоянный ангел-хранитель или тоже… по командировке? Вовка вдруг заметно надулся: — Откуда я знаю? Мы не про это говорили… Кажется, я что-то не то сказал. Но разве угадаешь, о чем позволено говорить с ангелами, а о чем не надо? Я думал, как замять неловкость, а он вдруг спросил — совсем уже другим тоном, смущенно так: — Иван, у вас нет кассеты «Приключения Буратино»? Это мое любимое кино. — М-м… нету… Видеокассет было немало, но все из другого репертуара. Фильмы Феллини, всякая голливудская продукция (которую обожала Лидия), разные концертные записи… — Может, поставить «Звездные войны»? Есть весь набор… — Не-е… — Вовка поморщился. Я засуетился: — Да о чем разговор! Сейчас сгоняю в «Детский мир», там целый отдел таких кассет! «Буратино» есть наверняка. — Не ходи! Он же дорогой, двухсерийный! — Это надо же, мальчик говорит «дорогой»! — взвыл я с интонацией одесского обывателя. — После того, как мальчик вернул разорившемуся неудачнику его жилплощадь! — И сразу испугался: вдруг опять не так сказал? Но Вовка засмеялся. Я попросил уже из прихожей, торопливо надевая туфли: — Поскучай немного, я вернусь через двадцать минут. На звонки не отвечай, никому не отпирай. — И тете Лидии? — У нее свои ключи! … Когда я вернулся с кассетой, Лидия была дома и занималась Вовкиной «санобработкой». Он сидел на вертящемся стуле, как в зубоврачебном кресле. Лидия мазала ему скулу каким-то кремом. Оглянулась. — Вместо того чтобы где-то шастать, мог бы оказать ребенку первую помощь. Он весь побитый и ободранный. — В самом деле, свинство с моей стороны, — искренне покаялся я. Лидия решительно засучила Вовкины штанины. — Подними колени. Их что, тёркой драли? — И зазвякала пузырьками. — Не надо, они уже засохли! — Цыц. — Только не йодом! — взвыл Вовка. — И не зеленкой! — Не дергайся! Это перекись водорода, она не щиплет… — Правда? — Какие все мужики трусы. И взрослые, и мальчишки… и даже ангелы небесные. Видимо, она до конца так и не прониклась, кто Вовка на самом деле. А я? Разве проникся полностью? Вовка он… — Вовка, ты доверься Лидии, она специалист, — слегка подхалимски сказал я. Она заклеила торчащие колени пластырем и обернулась. — Я не понимаю: почему ты все «Вовка» и «Вовка»? Разве нельзя обращаться к мальчику поинтеллигентнее? — Он сам так назвался… — Да, — защитил меня ангел-хранитель. — Я сам. А как еще? Не Вовочка же! И «Вову» я тоже не терплю. — Может быть, Володя? Или Владимир, в конце концов… Он сморщился, будто правда сидел в кресле у дантиста. — Ну хорошо, — произнесла Лидия тоном чеховской дамы (она любила иногда примерять на себя такие роли). — Я буду звать тебя на французский манер: Вольдемар. И не смей возражать. Я сморщился не хуже Вовки. Но он вдруг весело согласился: — Идет! Только вы называйте — «Вольдемар», а Иван все равно — «Вовка». На том и порешили. Я приволок из спальни телевизор-моноблок и засунул кассету. — До ужина никакого кино, — распорядилась Лидия. — Вольдемар, ты как относишься к вареникам с картофелем? Или сварить сосиски? Вовка сказал серьезно: — Я к любой земной еде хорошо отношусь… — Но тут же спохватился: — Кроме супа! А из супов я люблю только окрошку. Бабушка готовила… Что-то царапнуло меня, но Лидия сохранила невозмутимость: — Учтем. Но сегодня у меня нет кваса. Она сварила и вареники, и сосиски. Вовка умял то и другое, только пофыркивал над тарелками, за что получил замечание от Лидии. Потом она одобрительно сказала: — В твоем возрасте надо есть побольше, ты слишком худ. «Ненормальная, что ли? Какой возраст, он же ангел! И ест, скорее всего, просто так, ради развлечения, чтобы окунуться в земные радости… А почему она не спросит, чего Вовка добился в наших делах? Неужели ей все равно? Или все еще не верит в него? » Я увесисто проинформировал Лидию: — Вовка сделал так, что не надо расставаться с квартирой. — Я уже поняла это по вашим довольным лицам… Вольдемар, ты опять вытираешь руки о штаны? Вот салфетки! — Ой… я нечаянно. Тетя Лидия, я не хочу чаю, спасибо. Можно я теперь включу «Буратино»? |