Онлайн книга «Топот шахматных лошадок»
|
«Подумаешь, гость…» Костя бросил у вешалки «ракетку», взбежал по ступеням, надавил плечом дубовую дверь. Она отошла тяжело, с мягким звяканьем сигнала. Отец и гость сидели у шахматного столика. Сбоку на столике торчала темная бутылка и блестели рюмки. Отец оглянулся. — Здороваться надо, милостивый государь. Если уж явился без спроса… — Вы так заняты игрой. Думал, не услышите… Они и в самом деле играли в шахматы (вот удача!). Гость мельком, но с любопытством глянул на Рытвина-младшего. Отвернулся к фигурам, потом быстро глянул еще раз — будто щекотнул бархатистыми темными глазами. Глаза эти как-то не подходили к длинному помятому лицу пожилого человека. Прическа у гостя была старомодная — гладкая, блестящая, с прямым пробором. Любопытный тип. Наверно, какой-нибудь акционер, которого «п-папочка» хочет привязать к своим делам… Костя двинул к столику кожаное кресло. Оно выглядело массивным, но было легким и катилось от одного толчка. Костя с ногами, не снимая бежевых (под цвет костюмчика) кроссовок, «на ходу» прыгнул в кресло, сел на пухлый подлокотник, подъехал к игрокам совсем близко. Отец покосился и ничего не сказал. Видимо, решил быть в глазах гостя добродушным папашей, который снисходительно смотрит на мелкие вольности своего отпрыска. — Ты зачем меня искал? — спросил Костя, разглядывая фигуры, вырезанные из моржового клыка. — Я не искал, а интересовался: где ты гуляешь? — Я гулял с девочкой, — светским тоном разъяснил Костя. — Угощал ее мороженым и обсуждал разные вопросы. — Если не секрет, какие? — рассеянно сказал Андрей Андреевич, двигая пешку. — Не секрет… Правда, что ты хочешь больницу скорой помощи превратить в отель? Несколько секунд висело абсолютное молчание. Рытвин-старший двинул пешку еще раз и наконец отреагировал: — Тебе не кажется, радость моя, что это совершенно не твое дело? — Не-а, не кажется. Они там в ожоговом центре вытаскивали меня из шока и возились со мной, пока ты не переправил меня в клинику Гаевского. — Вовремя переправил. В той больнице даже простых бинтов не хватало… — Вот и подбросил бы им денег на бинты, а не выгонял их. — Да тебе-то что? — сказал отец уже с ноткой нетерпения. — Там работает отец моих друзей. Это было наглое вранье — он ведь даже в глаза не видел детей хирурга Горватова. Но какая разница? И вдруг такое сообщение как-то повлияет на «папочку»? Конечно, не повлияло. Андрей Андреевич даже зевнул: — Без работы не останется… — Ну да! Распихают всех специалистов по районным больницам… — Ты кто? Председатель профсоюза медиков? — Не-а… А чем отель лучше больницы? — Это сложный финансовый вопрос… — А не человеческий, да? — У тебя есть еще ко мне какие-то дела? — сухо спросил Рытвин-старший. — Есть. Мне нужен вон тот конек… — Что за фокусы! Зачем? Костя объяснил напрямую: — Один мальчик собирает коллекцию шахматных коньков. Белых, с правой клетки. Я ему обещал… — Это, между прочим, очень дорогой шахматный набор, — уже помягче сказал отец. Костя тщательно подобрал слова: — А что, потеря этой фигуры сильно подорвет финансовую мощь твоего концерна? Гость, все время молчал, склонив блестящую голову над столиком. А теперь быстро глянул исподлобья. Отец отчетливо произнес: — Константин, пошел вон. — А конек? — сказал Костя. — Стервец какой!.. Подожди, доиграем и возьмешь. Убирайся. — То подожди, то убирайся… — Убирайся и подожди у себя… — Папа, но мне надо сейчас! Я обещал срочно! — нетерпеливо соврал Костя («Возьму и сразу позвоню Белке!»). — Можно ведь его чем-нибудь заменить на доске! Хотя бы рюмкой! Гость опять поднял глаза (и как бы погладил ими Костю). — Андрей Андреевич, мальчик прав… Но только не рюмкой, а вот… — И он стянул с длинного пальца тяжелый перстень. — Можно провести некоторую ассоциацию: камешек этот похож на глаз Буцефала… Перстень был явно золотой, а камешек (вернее камень!) — темно-красный. Видимо, рубин. Золото стукнуло о перламутровую клетку, а коня гость протянул Косте. — Берите… если папа не против. — Папа не против… — буркнул отец. — Только не мешай нам, иди к себе. — Спасибо, я пошел… Но тебе, папа, сейчас будет мат… Костя смотрел на доску. И не только на доску. Еще и на длинную кисть руки, с которой был снят перстень. И опять на шахматы. И… — С какой стати мат?! — вскинулся отец. — Константин прав, — наклонил голову гость. — Реальная угроза… Вы должны признать, Андрей Андреевич, что в шахматах я посильнее вас. — Но не сильнее меня, — с вежливой дерзостью, — сказал Костя. — Папа, хочешь я доиграю за тебя? — Храбро, но бесполезно, — улыбнулся гость. — Это как посмотреть… Папа можно? — Борис Ильич, вы не возражаете? — спросил отец. Гость посмеялся, фамильярно так, по-приятельски: — Вы, Андрей Андреевич, ищете достойный способ избежать разгрома… Что ж, я не возражаю. Но Константину разгром гарантирован. — А если нет? — спросил Костя. — А если да? — Борис Ильич пошевелил длинными смуглыми пальцами. В Косте тонко, натянуто дрожали нервы. Впрочем, ощущение было какое-то отстраненное. Словно это и не Костя, а другой мальчишка, на которого он смотрит со стороны… — Хотите пари? — сказал Костя, отводя глаза от рук гостя. — Гм… а каковы ставки? — А вот! Ваш перстень! Если проиграете, он мой! — Ого! У вас, Костя губа не дура!.. А что с вашей стороны? — Ну… хотя бы так. У меня есть коллекция редких марок, британские колонии. Когда-то увлекался… Она стоит не меньше перстня! Борис Ильич вопросительно глянул на Рытвина-старшего. — Я не против, — усмехнулся тот. — Пусть рискует, это его имущество. — Но мальчик проиграет… — Фиг, — сказал Костя. — Извините. Проиграете обязательно вы… Борис Ильич. Отец засмеялся. Борис Ильич развел руками. — Ну, что же. У меня племянник филателист. Будет ему царский подарок… Костя сунул в нагрудный кармашек тяжелого костяного коня. Рывком двинул кресло вплотную к столику. Колени нависли над инкрустированным бордюром. А сам Костя навис над фигурами. И двинул левого слона. |