Книга Летчик для особых поручений, страница 71 – Владислав Крапивин

Если разобраться, то велика ли беда? Ну, умерла собака. Старая, почти незнакомая. Чего тут горевать? Плакать можно, когда настоящее горе. А такое горе у меня было: когда в больнице сказали про отца...

Я тряхнул головой: улетайте прочь, все горькие мысли!

— Не дергайся, — сказал Виталька. — Ты мне затылком всю поясницу раздолбил.

— Бедная поясница, — вздохнул я и сел по-турецки. Положил перед собой ключ, который до этого не выпускал из ладоней.

Ключ был сантиметров двадцать длиной. Шестигранный, как у толстого карандаша, стержень, кольцо с завитушками, и бородка со сквозным узором. И рыжие, как веснушки, пятна ржавчины.

Тяжелый ключ. Недаром его рядом с гирей повесили...

У измученной собаки, наверно, не хватило сил в последний раз подтянуть эту тяжесть — гирю и ключ. Собака легла под часами и не поднялась... А часы молчали... И сейчас молчат в совершенно пустом и никому не нужном доме.

Это плохо, если дом никому не нужен. Пока он был нужен собаке, это был все-таки дом, а сейчас неизвестно что...

И плохо, когда часы не идут, хотя могут идти...

Опять! Чтобы разогнать тоскливые мысли, я стукнул себя ключом по ноге. Виталька опять оглянулся.

— Дай-ка я его в карман суну. А то уронишь.

— У тебя карманы всю жизнь продырявленные, — сумрачно сказал я. Расстегнул пряжку и надел ключ на поясок. — Так надежнее.

— Ой, какие мы балбесы! — воскликнул Виталька. — Мы же не проверили!

Он вытащил серебряную бумажку с оттиском скважины.

Мы приложили конец ключа к отпечатку.

— Вроде бы подходит, а? — удивленным шепотом сказал Виталька.

— Ну и что? Это снаружи подходит. А думаешь, внутри повернется?

Ключ повернулся.

Самое удивительное, что повернулся без натуги и скрежета. Мягко и бесшумно, будто замок недавно смазывали.

Мы с Виталькой переглянулись — не обрадованно, а скорее с испугом. Потом взялись за медное кольцо на двери и потянули. Дверь отошла тяжело, но без задержки и скрипа.

Перед нами словно вздохнул проснувшийся великан — дверь была как темная пасть, и оттуда качнулся нам навстречу сумрачный влажный воздух.

Мы постояли на пороге. Потом я шепотом спросил:

— Ну, идем?

Виталька кивнул, оглянулся, погрозил кулаком Ветке и шагнул в полумрак. Я — за ним.

Ветка осталась в засаде, в лопухах и репейниках у монастырского дома.

Нам нужна была засада. Охрана. Потому что многое было непонятным и начинало казаться опасным. И вот из-за чего...

Накануне мы прилетели домой рано, без приключений. Тетя Валя даже не начинала еще волноваться. Казалось бы, надо радоваться. Но Виталька ходил сумрачный. И сказал наконец:

— Не нравится мне это...

— Что?

— Да эти, из музея. Чего этот Федя все время бледнел и заикался? И не похож он на альпиниста.

Я обеспокоенно задумался. И правда не похож.

— У тебя пятнадчик есть? Для телефона, — сказал Виталька. (Не забывайте: деньги были не те, что сейчас, и в автомат требовалось опускать пятнадцать копеек.)

У меня, к счастью, нашлась в нагрудном карманчике монетка — сдача от вчерашнего эскимо.

Виталька, ничего не объясняя, повел меня на перекресток, там стояла телефонная будка. Он нажал кнопку спец-вызова, набрал 09 и спокойно попросил:

— Пожалуйста, телефон городского музея... Спасибо.

Я всегда завидовал, как он умеет разговаривать по телефону. Сам я сразу робел и начинал сбиваться.

Виталька опустил монетку и завертел диск. Я начал догадываться.

— Думаешь, там еще работают? Уже восемь часов.

— Это музей, а не контора, — сказал Виталька.

И оказался прав: телефон ответил.

— Здравствуйте, — сказал Виталька голосом отличника-активиста. — С вами говорят из кружка юных краеведов. Скажите, пожалуйста, нельзя ли позвать к телефону младшего научного сотрудника... Простите, я не знаю фамилии, его зовут Эдик.

Виталька отодвинул от щеки трубку — так, чтобы я услышал ответ. В трубке задребезжал далекий голос, и мне сразу представился седой старичок в черной академической шапочке.

— Простите, молодой человек, но вы, очевидно, ошиблись. Сотрудника с таким именем у нас нет...

— Извините, он такой темноволосый, — заторопился Виталька. — И нос у него такой... с горбинкой...

— Нет-нет, — продребезжал телефон. — Вы заблуждаетесь. А из какой вы школы?

— Из десятой, — наобум брякнул Виталька и повесил трубку. Повернулся ко мне.

— А еще завидовал, что я вру хорошо, — поддел я. — У тебя не хуже получается.

— Есть у кого учиться, — нашелся он. И спросил: — Ну, что?

— Что?

— Не из музея эти... сыщики.

— Значит, все-таки из милиции, — уныло сказал я.

Виталька пожал плечами.

— Не знаю... Не похоже. Ключ им давать не надо. Надо сперва самим посмотреть, подходит ли. А если подходит, разведать, что там...

— Сейчас? — спросил я.

Мы виновато посмотрели друг на друга. Мы крепко устали после полета. Близился вечер, и сумерки старой колокольни нам не казались уютными. Кроме того, меня ждали дома дядя Сева и мама: я их не видел целых два дня!

— Завтра утром, — решил Виталька. — Пораньше, пока эти Эдики и Феди не пришли.

Рано утром я свистнул с улицы Витальке, и он выбрался ко мне через крышу. Я побренчал в кармане мелочью.

— Давай на автобус! Быстрей доберемся!

Виталька почесал переносицу. Предложил:

— Сначала забежим за Веткой.

— Зачем?

— На всякий случай. Чтобы на страже была.

— Тогда лучше Ветерок.

— Он без спросу не пойдет, а мать его не пустит, пока не заставит позавтракать. Да еще нас кормить начнут. Провозимся...

Это он правильно сказал.

Мы побежали к Ветке. Забрались в палисадник и глянули в окно. Ветка в синем купальнике делала зарядку. Это была не простая зарядка. Держась за спинку кровати, Ветка вставала на цыпочки и выполняла всякие балетные упражнения. Солнечные зайчики прыгали по Веткиным плечам и вспыхивали на никелированной кроватной спинке.

Виталька вздохнул и залюбовался. Я, по правде говоря, тоже загляделся: хорошо у нее получалось. Но я вспомнил о деле первым. Сердито пихнул Витальку локтем и стукнул костяшками пальцев по стеклу.

Ветка оглянулась, застеснялась, потом, видно, слегка рассердилась на нас. Подошла и распахнула окошко.