Книга Летчик для особых поручений, страница 91 – Владислав Крапивин

— Нет, вы здесь не засидитесь.

Дверь с визгом и лязганьем закрылась.

Я стоял и не знал: пугаться или радоваться словам прокурора. Не засижусь... а что будет потом?

Я подошел к табуретке и потрогал. Может быть, она хоть немного нагрелась от прокурора? Нет, видно, прокурорский зад был такой же холодный, как стены темницы.

На усталых и слабых ногах я зашагал от стены к стене...

Так прошло какое-то время. Совсем не знаю какое: может, пятнадцать минут, а может, три часа. Мысли опять сделались перемешанные. Я то вспоминал о доме, то думал про железного Ящера, то со страхом гадал, что со мной сделают...

Залязгал дверной засов. Я остановился и задрожал: что сейчас произойдет?

Появился Тахомир Тихо.

Он с печальной улыбочкой посмотрел на меня, огляделся, покачал головой и заговорил:

— Ну, это уж чересчур, это уж ни к чему. Холод, сырость, постель не дали... Эй, там! Велите, чтобы принесли постель!.. Да, уважаемый Рыцарь Оленя, грустно все у вас получилось. Я ведь предупреждал.

— Ничего вы не предупреждали! — крикнул я и разозлился. — Говорили: «Ящер, Ящер», а это спрут. Да вон какой громадный!

Тахомир Тихо сдержанно хихикнул:

— Все его зовут Ящер. И всегда так звали. А что такое «спрут», я не знаю... Я же говорил, что это страшное чудовище. А вы думали, что это котеночек?

Он присел на край лежанки, тут же встал и мелко зашагал из угла в угол.

— Да-да, я предупреждал... И зачем вам нужно было влезать в эту историю? Остров жил спокойно, мирно, все были довольны...

— И те ребята, которых вы хлестали на вашей дурацкой телеге? — перебил я.

Тахомир Тихо остановился и пожал плечами:

— Что здесь дурного? Дети сами понимают, что это необходимо. Это разумная строгость. Да! Она нужна для равновесия порядка.

— «Порядка»! Фашисты вы! — сказал я.

— Кто? Не понимаю... Детей необходимо держать в страхе, чтобы в головы им не приходили нелепые фантазии. Иначе что получится? Сначала они начнут слишком прыгать, бегать и хохотать, затем у них появятся недозволенные игры, потом кому-то покажется, что в жизни острова не хватает новизны... И наконец, у кого-то может возникнуть желание переделать эту жизнь... — Правитель оглянулся и передернул плечами.

— Ну и пусть переделывают! А вам жалко?

Тахомир вздохнул, будто пожалел меня за неразумность. И объяснил:

— Во-первых, жалко... Из-за какого-то младенческого бреда разрушить такую налаженную, спокойную жизнь... А во-вторых, Ящер не потерпит, чтобы равновесие порядка было нарушено...

— Да ему-то зачем это ваше равновесие?

— Зачем — никто не знает, — строго объяснил Тахомир. — Но Ящер поставлен над нами высшей силой, чтобы это равновесие соблюдалось. И прекрасно, что поставлен. Да! С его помощью остров достиг расцвета и благоденствия.

— Ну и расцвет! Смотреть тошно!

— Не нравится — не смотрите, — возразил Тихо. — Вас никто не звал.

— Как раз звали! Ваш заместитель Ктор Эхо!

— Ну... я же говорил: Ктор у нас романтик, — с улыбкой заметил Тихо. — Вам не надо было его слушать... Теперь вы сами видите, что острову Двид вы не нужны.

— Ну, раз не нужен, отправьте меня домой, — торопливо сказал я.

— Да? А Ящер? Вы хотите, чтобы он в ярости смешал наш город с камнями? Вы нарушили закон и должны отвечать, Рыцарь Оленя.

— Но я же ничего не сделал!

— Ничего? — сердито хмыкнул Тихо. — А вчерашний скандал на улице? А дерзкий вызов Ящеру? Думаете, он простит?.. Вы — государственный преступник, и вашу судьбу решит суд острова Двид.

— Вы не имеете права меня судить! Я не из вашей страны!

— А проникать в нашу страну с преступной целью вы имели право? — с насмешкой возразил он. — Нет, уважаемый Рыцарь Оленя, вы виноваты, и народ должен увидеть, что вы понесли наказание.

«Неужели как того мальчишку на розовом помосте?» — с дрожью подумал я.

Нет, ни за что! Драться буду, кусаться, царапаться! Биться до смерти!..

— Только посмейте тронуть... — сказал я и постарался разозлиться сильнее. Когда я злюсь, то страх у меня обязательно уменьшается.

Правитель хмыкнул себе под нос и покатился к двери. Уже с порога он сообщил:

— Эту ночь вам придется поскучать. Я прикажу, чтобы принесли свечу...

— Засуньте ее себе куда-нибудь... — сказал я.

Тахомир Тихо укоризненно покачал головой и ушел.

Тут же появился слуга Ящера с большой охапкой соломы. Он кинул солому на лежанку. Другой слуга внес в корзине глиняную миску, мятую жестяную кружку и кусок хлеба. Он оставил все это на столе, и меня опять заперли.

Я примял солому ладонями. Лег. Уткнулся лицом в ломкие стебельки. От соломы пахло сухой теплой травой, как на бабушкином сеновале. Отчаянная тоска резанула и сдавила меня. За горло взяла. Тоска по свободе, по дому, по маме и папе, по ребятам. По Толику... Я приподнялся, крикнуть хотел, броситься к двери, забарабанить! И тут же понял: бесполезно... Никто-никто меня не пожалеет на этом проклятом острове. Никому я здесь не нужен.

Я опять брякнулся лицом в солому.

Никто не пожалеет и не поможет... А Ктор Эхо? Он же ко мне по-хорошему относился. Даже пиджаком укрывал, когда плыли на остров... Ведь это из-за него я здесь! Неужели бросит? Неужели даже не придет?

...Ктор Эхо пришел вечером. А до его прихода я много раз то совсем погибал от страха и отчаянья, то, наоборот, начинал думать, что ничего страшного не случится: попугают и отпустят. Я, кажется, даже поспал немного. А потом поел. Тюремная похлебка ничуть не напоминала обеды и ужины у Тахомира Тихо, она была недосоленная и противно пахла жареным луком. Но я съел всю. И хлеб съел. И запил водой... Вот тут-то как раз и появился Ктор.

Он пришел с жестяным фонарем, от которого разлетались по стенам прямые желтые лучи. Сел рядом со мной на лежанку, а фонарь поставил у ног. Долго молчал (я тоже молчал, хотя и ждал с нетерпением: что он скажет?).

Он сказал:

— Плохо все кончилось, Евгений.

Будто я сам не знал!

— Жаль... — сказал Ктор. И добавил: — Я думал, вы проявите больше мужества.

Это что же? Он меня еще и обвиняет? Я дернулся так, что солома взлетела над каменными плитами.

— Я? Мужества?.. А вы сами сможете драться с таким... с такой махиной! Небось даже на берег побоялись сунуться!

— Я — не рыцарь, я чиновник, — возразил он. — А вы обещали, что будете драться... Я надеялся, что вы примените какую-нибудь военную хитрость... Говорят, около ста лет назад один смельчак попытался прыгнуть с воздушного шара Ящеру на голову. Ходят слухи, что вся сила у Ящера в щупальцах, а голова почти не защищена. Вроде бы ее можно пробить мечом... Правда, этому герою тоже не повезло: он промахнулся...