Онлайн книга «Луна - суровая госпожа»
|
Майк немножко задержался с ответом. Надо думать, таких вопросов ему еще никто не задавал, и ему пришлось проиграть несколько тысяч вариантов, чтобы понять, позволяет ли его контроль над телефонной сетью вытворять подобные фокусы. – Ман, я могу это сделать и сделаю. – Великолепно. Сигнал программы… Если мне понадобится такое соединение, я вызову «Шерлока». – Принято. Шерлок – это мой брат. Год назад я объяснил Майку, откуда взялось его имя. Потом он прочел все рассказы о Шерлоке Холмсе, просканировав микрофильмы из Библиотеки Карнеги. Не знаю, что он там понял насчет кровного родства; я не решился спросить. – Отлично. Дай мне «Шерлок» к моему дому. Минутой позже я сказал: – Ма? Это твой любимый муж. – Мануэль, у тебя опять неприятности? Я люблю Ма сильнее, чем любую другую женщину, включая и остальных жен, но она никогда не устает меня воспитывать. Даст Bog, и впредь не перестанет. Я прикинулся обиженным. – У меня? Ты же знаешь меня, Ма. – Вот именно. Ну раз у тебя неприятностей нет, может быть, объяснишь, почему профессор де ла Пас так настойчиво жаждет с тобой поговорить – он звонил уже трижды, – и почему он хочет связаться с какой-то женщиной со странным именем Вайоминг Нотт, и почему думает, что она с тобой? Неужели ты завел себе грелку под бочок, Мануэль, а мне ничего не сказал? Милый, у нас в семье полная свобода, но ты же знаешь, я предпочитаю быть в курсе. Просто чтобы избежать неожиданностей. Ма всегда ревнует к другим женщинам (кроме остальных жен), но никогда и ни за что на свете в этом не признается. Я ответил: – Ма, убей меня Bog, никого я себе не заводил! – Ладно. Ты всегда был правдивым мальчуганом. Тогда в чем дело, объясни. – Я спрошу у профессора. – (Не ложь – просто уловка.) – Он оставил свой номер? – Нет, сказал, что звонит из автомата. – Хм… Если он снова прорежется, пусть скажет, куда ему позвонить и когда. Я тоже говорю из автомата. – (Еще одна уловка.) – Между прочим, ты слушала последние известия? – Ты же знаешь, я всегда их слушаю. – Есть что-нибудь новое? – Ничего интересного. – В Луна-Сити все спокойно? Никаких убийств, мятежей и так далее? – Нет, конечно. Только дуэль на Дне, но… Мануэль! Ты кого-нибудь убил? – Нет, Ма. (Сломать челюсть еще не значит убить.) Она тяжело перевела дух. – Ты когда-нибудь доведешь меня до инфаркта, милый. Ты помнишь, чему я тебя учила? В нашей семье не принято принимать участие в уличных драках. Если нужно кого-нибудь убить – а это крайне редкий случай, – вопрос необходимо взвесить и спокойно обсудить в кругу семьи. Там и решим, что да как. Если кого-то нужно ликвидировать, люди должны об этом знать. Пусть даже придется немного подождать, репутация семьи того стоит… – Ма! Да не убивал я никого и даже не собирался! А твою лекцию я уже наизусть знаю. – Пожалуйста, дорогой, не забывай о вежливости. – Прости. – Уже простила. И забыла. Я должна сказать профессору де ла Пасу, чтобы он оставил свой номер? Скажу. – Еще одно. Забудь имя Вайоминг Нотт. Забудь, что профессор меня спрашивал. Если позвонит кто-нибудь незнакомый или придет лично и спросит обо мне, то ты ничего обо мне не слыхала и не знаешь, где я… Скорее всего, уехал в Новолен. Ни на какие вопросы не отвечай, особенно если явятся комендантские ищейки. – За кого ты меня принимаешь?! Мануэль, у тебя неприятности! – Небольшие, и я с ними справлюсь. – (Хочется верить.) – Расскажу все, когда доберусь до дому. Больше говорить не могу. Люблю. Отключаюсь. – Я тебя тоже люблю, милый. Sp’coynoynauchi. – Спасибо и тебе тоже спокойной ночи. Отбой. Ма – удивительный человек. Ее спровадили в Булыжник за то, что она порезала какого-то мужика при обстоятельствах, вызывавших сильное сомнение в ее девичьей невинности. С тех пор она стала ярой противницей насилия и распущенности, хотя фанатичкой ее не назовешь. Готов поспорить, в юности она была огневой девкой, жаль, не довелось нам пообещаться в те времена; но я счастлив, что делю с ней вторую половину ее жизни. Я снова вызвал Майка: – Ты знаешь голос профессора Бернардо да ла Паса? – Знаю, Ман. – Так… Майк, возьми, пожалуйста, на прослушивание столько телефонов в Луна-Сити, сколько можешь, и если услышишь его голос, дай мне знать. Особое внимание удели телефонам-автоматам. Прошло целых две секунды: я задавал Майку задачки, которых он никогда не решал; думаю, ему это нравилось. – Я могу прослушать и идентифицировать все телефоны-автоматы Луна-Сити. Можно еще сделать случайную выборку прочих телефонов. – Хм… Не перегружайся. Послушай его домашний телефон и телефон школы. – Программа выполняется. – Майк, ты лучший друг из всех, что у меня были. – Это не шутка, Ман? – Не шутка. Истина. – Я горд… поправка: я горд и счастлив. Ты мой лучший друг, Ман, потому что единственный. А следовательно, никакое сравнение невозможно. – Я позабочусь о том, чтобы у тебя появились новые друзья, которые не-дураки. Майк! У тебя есть свободный банк памяти? – Есть, Ман. Емкость десять в восьмой степени битов. – Превосходно. Можешь ты его заблокировать так, чтобы им пользовались только ты и я? – Могу и сделаю. Назови сигнал блокировки. – Э-э-э… «День взятия Бастилии». Это был одновременно и день моего рождения, как объяснил мне профессор де ла Пас несколькими годами раньше. – Банк заблокирован. – Чудненько. У меня есть запись, которую я хотел бы туда поместить. Но сначала… Ты уже завершил набор завтрашнего номера «Ежедневного Лунатика»? – Да, Ман. – Есть там что-нибудь о митинге в Стиляги-Холле? – Ничего, Ман. – А в новостях, транслируемых из города? О мятежах, например? – Ничего, Ман. – «Все страньше и страньше, – вскричала Алиса». Ладно, запиши это под шифром «День взятия Бастилии», потом обдумай. Только, Bog’а ради, даже в мыслях за пределы этого банка не высовывайся и все, что услышишь, держи там под замком. – Ман, мой единственный друг, – робко проговорил он, – много месяцев назад я решил все наши с тобой разговоры записывать в личный банк, к которому доступ будешь иметь только ты. Я решил ничего не стирать из этих записей и перенес их из временной памяти в постоянную. Чтобы воспроизводить их снова, снова и снова и размышлять над ними. Я правильно поступил? |