Книга Вердикт, страница 83 – Джон Гришэм

После двадцатиминутного перерыва на кафедру взошел Кейбл и вцепился в Робилио. Голос у него был скрипучий, почти злобный, словно он считал свидетеля предателем и ренегатом. Кейбл немедленно сделал разоблачительное предположение: Робилио заплатили за то, чтобы он выступил в качестве свидетеля обвинения. Его услуги оплачивались истцами и в ходе двух других процессов против табачных компаний.

— Да, мне заплатили за то, чтобы я сюда приехал, мистер Кейбл, так же, как и вам, — сказал Робилио. Это был типичный в такой ситуации ответ человека, собаку съевшего на судебных тяжбах, однако на фоне блеска монет образ борца несколько потускнел.

Кейбл заставил свидетеля признаться, что тот начал курить в возрасте двадцати пяти лет, когда был уже женат, имел двоих детей и, следовательно, едва ли мог считаться неразумным подростком, соблазненным хитроумной деятельностью рекламных фирм с Мэдисон-авеню. Робилио умел сохранять самообладание, в чем адвокаты убедились пять месяцев назад, во время его двухдневного судебного марафона, однако Кейбл намеревался вывести его из себя. Вопросы быстро следовали один за другим и были резкими и провокационными.

— Сколько у вас детей? — спросил Кейбл.

— Трое.

— Кто-нибудь из них курил постоянно?

— Да.

— Сколько?

— Все трое.

— В каком возрасте они начали курить?

— По-разному.

— В среднем?

— Ближе к двадцати.

— Какую рекламу вы вините в том, что они пристрастились к курению?

— Точно не помню.

— Значит, вы не можете сказать присяжным, какая именно реклама повинна в том, что ваши дети приобрели привычку к курению?

— Этой рекламы было столько! Да и сейчас недостатка нет.

Невозможно выделить одну, две или пять, которые сыграли решающую роль.

— Но все же виновата реклама?

— Я уверен, что она имела большое значение. И имеет.

— Но были и другие виновники?

— Я не поощрял курения.

— Вы в этом уверены? Вы пытаетесь доказать присяжным, что дети человека, чьей профессией на протяжении двадцати лет было способствовать тому, чтобы как можно больше людей в мире пристрастить к сигаретам, закурили только под влиянием рекламы?

— Я уверен, что реклама этому способствовала. В этом ее смысл.

— Вы курили дома, на глазах у детей?

— Да.

— А ваша жена?

— Да.

— Вы когда-нибудь запрещали гостям курить у вас в доме?

— Нет.

— Значит, можно сказать, что в вашем доме была обстановка, благоприятствующая курению?

— Да. Тогда — да.

— И все же ваши дети закурили лишь под влиянием хитроумной рекламы? Вы в этом хотите убедить присяжных?

Робилио сделал глубокий вдох, медленно сосчитал про себя до пяти, потом сказал:

— Как бы мне хотелось вернуть прошлое, мистер Кейбл, многое я делал бы теперь совсем иначе. Я бы никогда не взял в руки ту первую сигарету.

— Ваши дети бросили курить?

— Двое, с огромным трудом. Третий пытается вот уже десять лет, но безуспешно.

Последний вопрос возник у Кейбла спонтанно, и на секунду он пожалел, что задал его. Пора двигаться дальше. Кейбл нажал на газ:

— Мистер Робилио, известно ли вам, какие усилия предпринимают табачные компании, чтобы удерживать подростков от курения?

Робилио хмыкнул — послышалось усиленное микрофоном бульканье.

— Это несерьезно, — сказал он.

— В прошлом году на программу “Дети не курят” ими затрачено сорок миллионов долларов.

— Скажите, пожалуйста! Лапочки да и только!

— Знаете ли вы, что табачные компании официально поддерживают запрет устанавливать автоматы для продажи сигарет вблизи от тех мест, где собираются дети?

— Да, я что-то слышал об этом. Очень мило с их стороны, не правда ли?

— А слышали ли вы о том, что в прошлом году табачная индустрия выделила штату Калифорния десять миллионов долларов на осуществление программы, целью которой является предупреждение об опасности курения в раннем возрасте?

— Нет. А как насчет курения в позднем возрасте? Они сообщили своим маленьким друзьям, что после восемнадцатого дня рождения можно курить? Наверное, сообщили.

Кейблу было приятно вычеркивать в своем вопроснике те вопросы, от ответов на которые свидетель уклонился.

— Известно ли вам, что табачная промышленность в Техасе поддерживает законопроект о запрете курения во всех закусочных, которые посещаются подростками?

— Да, а вы знаете, с какой целью они это делают? Я вам скажу. Чтобы иметь возможность нанимать таких людей, как вы, для того, чтобы рассказывать таким присяжным, как эти, подобные истории. Это единственная причина — в суде звучит недурно.

— Знаете ли вы, что табачные компании официально поддерживают законодательство, предусматривающее уголовную ответственность за продажу табачных изделий детям в магазинах?

— Да, об этом я тоже что-то слышал. Это все витрина. Они кидают пару монет туда, пару — сюда, чтобы выглядеть поприличнее, попрезентабельнее, пореспектабельнее. И делают они это потому, что знают правду, а правда состоит в том, что два миллиарда долларов, ежегодно вкладываемых в рекламу, все равно гарантируют им, что следующее поколение американцев пристрастится к курению. И вы глупец, если не понимаете этого.

Судья Харкин наклонился вперед:

— Мистер Робилио, это неуместное в суде выражение. Прошу вас впредь воздерживаться от подобных выпадов. Вычеркнуть это из протокола.

— Прошу прощения, Ваша честь. Простите, Мистер Кейбл. Вы делаете свое дело. Тот, кого я ненавижу, — ваш клиент.

Кейбл был выбит из колеи.

— Ну и что? — вырвалось у него, и он тут же пожалел, что не сдержался.