Онлайн книга «Ричард Длинные Руки. Ричард и Великие Маги»
|
– Сама взвалилась, – пояснил я. – Сам бы ни за что. Я что, похож на подвижника? Ах да, здесь и слова такого не слыхивали… Но раз уж рожден для этой самой… как говорите, зовется? Голос ее прозвучал тихо и нежно: – Тогда спрячьтесь под одеяло, ваше величество. Переведите дух… Я ответил безнадежным голосом: – Уже под одеялом… Нет-нет, так далеко меня не щупайте. Мужчины существа простые, а если их щупать, то щупать уж сразу и без прелюдий Франца Ференца Листа и пролегоменов Иммануила Канта… Глава 5 Утром она привычно закуталась в плащ, опустила капюшон до самого подбородка и неслышно выскользнула из покоев. Смешные предосторожности, я же вчера при ее подругах ясно сказал, что она даже спит со мной, а не просто удовлетворяет мои плотские запросы. Хотя вообще-то умненько, любая другая вовсю бы хвасталась своим положением, но эта в самом деле не любая, не любая. Да и я молодец, заметил ее необычность даже в толпе таких же вроде бы красоток в безумно ярких платьях. Ряд военачальников за эти дни отбыли в столицы королевств, входящих в империю Скагеррака, зато другие, справившись с первыми заданиями, вернулись с докладами, для них добавили еще два стола. У дверей небольшой шум, доносятся свирепые голоса стражи. Я поинтересовался, что там и с какого перепугу, у нас же все под контролем. Один из стражей подбежал и сообщил раздраженным шепотом: – Тут какие-то ряженые хотели войти в зал и смотреть, как вы завтракаете! – И что, – спросил я с интересом, – их поперли? – Еще бы! Я отмахнулся. – Ладно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, если это не более правильный устав, как вот у нас. Здесь стоять вдоль стен и с благоговением смотреть, как император жрет, – великая привилегия. Только удостоенные допускаются! Так принято. Он покачал головой: – И что же… допускать? – У нас не зверинец, – сообщил я. – Чем питается лев и как питается, пусть читают в книжках, но лучше в книгах. Так что вуайеристы здесь ни к чему! Он кивнул, очень довольный, хотя ничего не понял, со мной чаще всего так, но смысл уловил и бодро вернулся к своему отряду. В зал со двора вошел Альбрехт, весь сверкающий с головы до ног, выпуклая кираса блестит радостно, как солнце, широкий рыцарский пояс отделан золотом и серебром, в ней горят багровыми огоньками, как частичка Багровой Звезды, мелкие рубины. На шее белоснежный бант, настолько сложный, что похож на взбитую морскую пену, руки от плеч в ярко-синих рукавах, манжеты выглядят той же пеной, но брюки в северном стиле, а сапоги настоящие сапоги, а не эти туфли… вообще-то более удобные, чем сапоги, но победителям труднее воспринимать что-то от побежденных или спасенных, что почти одно и то же. Он шел с подчеркнутой молодцеватостью, прямой и гордый, подковки сапог звонко щелкают по блестящим плитам пола, плюмаж на шляпе красиво колышется, а выпуклый панцирь блестит ярко и вызывающе. Я не успел раскрыть рот, как он лихо сорвал с головы это произведение искусства, согнулся и, выставив ногу, красиво и балерунно помахал им над кончиком сапога. – Браво, сэр Альбрехт, – сказал я с чувством. – Вы всегда были образцом стиля. И вкуса, добавлю. Это несмотря на то, что человек вы умный. Он с вопросительным видом вскинул брови: – Ваше величество? – Вся наша оккупационно-освободительная армия, – пояснил я, – будет ориентироваться на вас. Вы сумели… да, сумели. Соблюли. Он посмотрел с укором. – А звучит так, как будто я что-то важное предал! Я покачал головой: – Нет-нет. Просто я знаю, что этот процесс… опросвещенивания пойдет в нашей рыцарской армии дальше. Трудно, однако пойдет и покатит. Грущу о потере наших простых и наивных ценностей, хотя и понимаю неизбежность. Его взгляд стал серьезным. – Тогда что… – А ничего, – ответил я. – Потери будут, но приобретем больше. Как обстановка? – Контроль везде, – сообщил он. – Да это понятно, вся власть ушла, а мы пришли на ее место! Только вопрос: когда император выйдет, что дальше? На самом деле все ждут, что вот явится – и все будет… как было. А мы куда-то исчезнем. Тревога вошла в мою грудь, как острие копья, но я заставил себя улыбнуться. – Все решим, – пообещал я. – Все решим, дорогой друг. Еще не знаю как, но мы не исчезнем… Вы вон уже адаптировались? Он поморщился: – При всех радостях этой привольной жизни мне кажется, ложусь в постель посреди карнавала и просыпаюсь в нем. Этого веселья все больше и больше. Танцующие актеры, свободные плясуньи, акробаты и жонглеры… а я должен воспринимать этот мир как нечто серьезное? И это столица, что правит империей? – Но принимаете же? Он пожал плечами: – Я еще могу себя заставить, но как насчет остальных?.. Мы как мухи, что попали в вишневый клей. Все вокруг радостное, красивое, пахнет приятно, но мы завязли. Тягостное ощущение, что делать нужно что-то срочно, иначе сгинем, как шведы без масла. Кстати, кто такие шведы?.. Я спросил тихо: – От чего сгинем? Он покачал головой: – Не прикидывайтесь. С нами не воюют, нам даже не сопротивляются. Но мы тонем. – Они уже утопленники, – шепнул я. – Это утонувший мир. Сладко утонувший в беспечной жизни. Вот что такое мир победившей магии! Хорошей магии. Направленной на заботу о людях. Но мы еще побарахтаемся, сэр Альбрехт. Он спросил вдогонку: – Ваше величество, вы же хотели что-то… насчет Башен Великих Магов? – Успеем, – отрубил я. – Не видите, у меня все почти под контролем? А что не под ним, то зачем нам зеленый виноград? От ворот с тяжелым грохотом примчались двое рыцарей в полных блестящих на солнце доспехах, но с поднятыми забралами. Им бросились навстречу, перехватывая поводья, оба соскочили на землю, что едва не прогнулась под их весом. Я узнал по гербам сэра Робера, первого вступившего на землю южного континента, и его двоюродного брата Винсента Вайтлока, молчаливого и сдержанного гиганта. К нам пошли быстрым шагом, несмотря на тяжесть доспехов, хорошо хоть щиты и копья оставили на конях, коротко поклонились. Альбрехт посмотрел с некоторой иронией, полные доспехи смотрятся чужеродно в таком красочном и беспечном мире, а я сделал для себя зарубку, что вот такие взгляды и снимут с наших героев все боевое железо, а затем и вовсе облачат в красивые и нелепые для нас пока что одежды. – Это что празднуют?.. – спросил Робер. – Спасение от гибели? Наконец-то поверили? |