Книга Красная планета. Звездный зверь, страница 54 – Роберт Хайнлайн

– Ратифицировали. Это было довольно легко. Получили пару испуганных запросов из лагерей Проекта, но документ прошел. Пожалуй, мы должны благодарить за это Бичера: из-за него всем вдруг показалось, что независимость – это то, что нам надо.

– Ничего мы ему не должны! Он чуть нас всех не угробил.

– То есть как?

– Потом скажу, сначала покончим с Декларацией. Я ведь там пообещал кое-что. Отправили ее?

– Прошлой ночью передали по радио в Чикаго. Ответа пока нет. Дайте я тоже спрошу: у вас все прошло успешно?

– Да, – Макрей устало потер глаза, – мы можем остаться. «Это была великая битва, Мо, но победа осталась за мной». Они разрешили.

Марло встал и включил магнитофон:

– Может быть, запишем вас сразу на пленку, чтобы не возвращаться к этому?

Макрей отмахнулся:

– Нет. Мой официальный рапорт, каким бы он ни был, потребует самой тщательной редакции. Сейчас я попробую просто рассказать вам обо всем. – Он помолчал в раздумье. – Джейми, сколько времени прошло с тех пор, как люди впервые высадились на Марсе? Больше пятидесяти земных лет, верно? Кажется, я больше узнал о марсианах за последние несколько часов, чем за все эти годы… И все же я ничего о них не знаю. Мы все думаем о них как о людях, пытаемся поместить их в наши рамки. Но они не люди; они совершенно на нас не похожи. Они совершали межпланетные полеты еще миллионы лет назад, – добавил доктор, – и отказались от них.

– Что-о? – сказал Марло.

– Да ничего. Не важно. Это просто одна из вещей, которые я узнал из разговора со стариком – тем самым стариком, с которым говорил Джим. Кстати, Джиму все померещилось, этот старик вообще не марсианин.

– Минутку, а кто же он тогда?

– Ну, он, конечно, родился на Марсе, но это не марсианин в нашем с тобой понимании. По крайней мере, мне он таким не показался.

– Как он выглядит? Опишите его.

– Не могу, – пришел в замешательство Макрей. – Возможно, мы с Джимом видели только то, что он захотел нам показать. Ладно, не важно. Виллис должен будет вернуться к марсианам, и довольно скоро.

– Жаль, – ответил Марло. – Джим будет против, но это не такая уж высокая цена, если марсиане так решили.

– Ничего вы не понимаете, ничегошеньки. Виллис – вот где был ключ ко всему.

– Я понимаю, что он замешан в этой истории, – согласился Марло, – но почему ключ?

– Перестаньте говорить о Виллисе «он», называйте его «она». Там было… Ну вот, я сам это сказал. Привычка.

– Меня не волнует, какой пол у этого зверька. Продолжайте.

Макрей потер виски:

– Все очень сложно, не знаю, с чего и начать. Виллис очень много значит. Знаете, Джейми, вы, безусловно, войдете в историю как отец-основатель, но, между нами говоря, слава спасителя должна принадлежать Джиму. Именно благодаря Джиму и Виллису – любви Виллиса к Джиму и упрямой привязанности Джима к Виллису – колонисты сейчас живы, а не удобряют почву. Если б не они, мы бы пошли на корм червям. Ультиматум, обязывающий нас убраться с планеты, – всего лишь уступка, сделанная ради Джима. Они собирались уничтожить нас.

У Марло отвисла челюсть.

– Но это невозможно! Марсиане не способны на такое!

– Еще как способны, – заверил его Макрей. – Они долго сомневались на наш счет. Намерение Бичера отправить Виллиса в зоосад переполнило чашу, но благодаря отношениям Джима и Виллиса они немного успокоились. И пошли на компромисс.

– Не могу поверить, что марсиане могли бы так поступить, – возразил Марло, – и не понимаю, как бы они это сделали.

– А где сейчас Бичер? – резко спросил Макрей.

– Н-да.

– Вот и не говорите о том, что они могут и чего не могут. Мы о них ничего не знаем – ровно ничего.

– Не стану спорить. Но что это за тайна вокруг Джима и Виллиса? Что им так дался Виллис? В конце концов он всего лишь попрыгунчик.

– Не думаю, что смогу разъяснить эту тайну, – сознался Макрей, – но кое-какие гипотезы на этот счет есть. Вы знаете марсианское имя Виллиса? Знаете, что оно означает?

– Я даже не знал, что у него есть имя. То есть у «нее».

– Оно означает: «Та, в ком соединились надежды мира». Это вам о чем-нибудь говорит?

– О боже! Не попрыгунчик, а прямо мессия какой-то.

– Возможно, все так и есть. С другой стороны, может, я просто плохо перевел. Может быть, лучше сказать «Подающий надежды» или просто «Надежда». Возможно, для марсиан это лишь поэтическое значение имени, как и у нас. Возьмем мое имя – Дональд. Означает «Правитель мира». Тут мои родители промахнулись. А может, марсианам просто нравится давать попрыгунчикам цветистые имена. Я знал одного пекинеса, так его, не поверите, звали «Великий чемпион Маньчжурии, принц Бельведерский». – Макрей вздрогнул. – А знаете, что я вдруг вспомнил: в кругу семьи этого песика звали Виллис!

– Да что вы говорите!

– Точно. – Доктор поскреб щетину на подбородке и подумал, что на той неделе надо будет побриться. – Но это даже не совпадение. Я же и предложил Джиму назвать попрыгунчика Виллисом – наверное, вспомнил того пекинеса. Тот пучеглазый паршивец смотрел на тебя точно как Виллис – наш Виллис. Я хочу сказать, что ни одно из имен Виллиса, в сущности, ничего не значит.

Доктор замолчал так надолго, что Марло сказал:

– Вы не очень-то спешите раскрыть тайну. Вы ведь думаете, что настоящее имя Виллиса все-таки означает кое-что, иначе вы бы его не упомянули.

Макрей подскочил на месте:

– Да. Я действительно так думаю. Я думаю, что Виллис – что-то вроде принцессы Марса. Нет, погоди, не спорь пока. Я ничего не хочу тебе навязывать. Скажи сам, кто такой Виллис, по-твоему?

– По-моему? – спросил Марло. – По-моему, он представитель экзотической марсианской фауны, полуразумное существо, хорошо приспособленное к окружающей среде.

– Сколько умных слов, – пожаловался доктор. – А по-моему, это марсианин, который еще не вырос.

Марло побледнел.

– У них же совершенно разное строение, – сказал он. – Они различны, как небо и земля.

– Допустим. А в чем сходство между гусеницей и бабочкой?

Марло открыл рот и снова закрыл.

– Я тебя не упрекаю, – продолжал Макрей, – мы никогда не связываем подобные метаморфозы с «высшими формами жизни», что бы мы под этим ни понимали. Но я думаю, что Виллис именно то, что я сказал, и этим объясняется, почему он должен вскоре вернуться к своим. Сейчас он в стадии личинки, но скоро станет куколкой – и это будет что-то вроде долгой зимней спячки. Выйдя из нее, он станет марсианином.

Марло прикусил губу:

– Да, все логично, но все равно звучит поразительно.