Книга Когда ты ушла, страница 24 – Морган Мэтсон

– Привет! – вынув наушники и поставив плеер на паузу, я помахала Фрэнку рукой, переминаясь с ноги на ногу.

Меня не оставляла надежда, что приветствия достаточно для проявления вежливости и теперь я могу бежать дальше.

– Так и думал, что тебя встречу.

Фрэнк в выцветшей голубой футболке двинулся мне навстречу, развеивая мои слабые надежды на одиночество. Он тяжело дышал, волосы намокли от пота.

– Это все твоя вина.

Я часто заморгала, стараясь понять, что он имеет в виду.

– Моя вина?

Он провел рукой по потному лицу.

– Ну да, твоя. Я ведь помню, что ты обещала научить меня бегать.

Я открыла рот и снова закрыла. Что тут можно ответить? Непохоже, что Фрэнк нарочно нашел меня и попросил исполнить свое обещание… Или мне надо было за ним охотиться, выслеживать, чтобы предложить свои услуги тренера?

– Извини, – только и выдавила я.

Ну что мне стоило развернуться и побежать обратно на три секунды раньше? Или что стоило этому дурацкому Фрэнку изначально покрепче зафиксировать на руке свой плеер?

Он улыбнулся и помотал головой.

– Я же шучу, не обращай внимания. Дело в том, что я просто… бегаю очень плохо.

Пару мгновений я изучала асфальт под ногами и свои кроссовки и наконец решилась.

– Ладно, тогда я побегу дальше…

– Тебе туда? – Фрэнк указал вперед.

Я не представляла, как ответить ему «нет» – это был бы непрозрачный намек, что мне не нужна компания.

– Да, – наконец призналась я.

Такой простой ответ не требовал столь долгой паузы, но иначе у меня не получилось.

– Мне тоже. Пробежим немного вместе? Если я не отстану по дороге.

– Ладно. В смысле ты вряд ли отстанешь. Я сейчас не в лучшей форме.

– Постараюсь не отстать, – кивнул Фрэнк, и я снова перешла на бег.

Он держался рядом. Мы бежали бок о бок, я ближе к обочине, он – к разделительной полосе. Через несколько секунд Фрэнк стал слегка вытеснять меня на обочину, и я была вынуждена взять левее. Мне показалось, что это случайность, но еще через несколько метров Фрэнк повторил свой маневр. Теперь мне было некуда отступать, и я бежала уже не по асфальту, а по земле, поднимая за собой столб пыли.

– Уф, – начала я, стараясь не задохнуться от пыли. – Фрэнк!

Он посмотрел в мою сторону и сразу понял, что происходит.

– О господи, извини, пожалуйста. Хочешь, поменяемся местами?

– Давай.

Несколько минут мы спокойно бежали рядом. Я временами поглядывала на него, пытаясь понять, как вежливо себя повести. Могу ли я опять включить свою музыку? Или приличнее будет просто молча бежать рядом? Хотя это так неестественно…

– «Большой Джус»? – неожиданно спросил Фрэнк.

Я не сразу поняла, о чем речь, а он просто прочел надпись на моей футболке, выпущенной специально к бродвейской постановке пьесы моих родителей. Тогда она была мне велика и заменяла ночную рубашку, а теперь я выросла и могла спокойно надевать ее на пробежки.

– А, ты об этом… Ну да.

Я не сбавляла темп. Фрэнк стойко держался рядом, пока я подбирала объяснения, чтобы он не решил, что я фанатка пьесы, которую перестали ставить уже несколько лет назад.

– Ее написали мои родители.

Решив, что такого объяснения вполне достаточно, я не стала вдаваться в детали, что авторы основывались на моем опыте, полученном в летнем лагере, и что я и есть прототип главной героини, Сесилии. По крайней мере, ее прототип в начале пьесы. Застенчивая девушка, которая по мере развития событий становится уверенной в себе, храброй и в конце концов негласным лидером лагеря «Зеленый лист».

Фрэнк изумленно вскинул брови.

– Что, правда? Вот это круто! Я был на одной постановке. Мне было тогда лет двенадцать.

Ничего удивительного: после бродвейской премьеры было еще множество постановок в различных театрах, так что название пьесы было почти у всех на слуху. Я приготовилась к неизбежному следующему вопросу.

– А еще что-нибудь они написали?

Я чуть помолчала, обдумывая ответ. Вот она, проблема неожиданного успеха. Мои родители писали пьесы в течение десяти лет до «Большого Джуса» и потом не прекращали работы. Но ни одна из них не имела такого резонанса. Может, ошибка родителей состояла в том, что после своего хита о детях в летнем лагере они выпустили невероятно депрессивную пьесу о певце-самоубийце.

– Они и сейчас работают над новой пьесой, – сообщила я, радуясь, что могу ответить вот так вместо того, чтобы приводить длинный список менее успешных работ, о которых почти никто не слышал.

– Неужели? Здорово!

Фрэнк взглянул на меня через плечо. Его дыхание уже становилось тяжелым.

– Да, пишут на этот раз про Теслу.

Фрэнк кивнул, как будто это имя для него что-то значило, и я так этому удивилась, что не удержалась от вопроса:

– Ты же знаешь, кто он такой?

– Конечно. Великий гений. Изобрел такие штуки, как рентген и радар… Опередил свое время.

Ну да, я просто забыла, с кем разговариваю. Даже во время пробежки он оставался Фрэнком Портером, отличником, претендовавшим на звание выпускника с лучшими академическими результатами, которому поручат произнести выпускную речь.

– Может, мы могли бы… – выдавил он, пытаясь отдышаться, – могли бы чуть передохнуть?

– Конечно, – тут же согласилась я, потому что и сама начала задыхаться.

Хотя я и была в более лучшей форме, чем Фрэнк, но все равно уже порядком устала. Мы перешли на шаг. Фрэнк хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

– Извини, что торможу тебя, – сказал он, едва отдышавшись. – Если ты торопишься, то беги со своей скоростью, не обращай на меня внимания.

– Все нормально, – отозвалась я раньше, чем поняла, что могла бы воспользоваться этой индульгенцией и избавиться от его компании, не показавшись при этом невежливой.

Но было поздно, да и мне самой хотелось немного передохнуть. Ноги словно налились свинцом, и держать темп было бы довольно трудно.

Фрэнк задрал подол футболки и промокнул мокрое лицо. Я чуть не споткнулась. Фрэнк Портер был исключительно хорошо сложен – худой, со спортивной фигурой и четко очерченными мышцами пресса, в шортах, низко сидевших на бедрах. Я быстро отвела глаза, стараясь сосредоточиться на дороге. Как только буду дома, тут же расскажу Слоан! Впрочем, нет, не расскажу. По крайней мере, тут же это сделать не получится.

– Можно задать вопрос?

Я обернулась, стараясь представить рядом с собой прежнего Фрэнка – отличника и классного старосту – вместо молодого спортивного красавца, и кивнула, хотя знала: если кто-нибудь спрашивает, можно ли задать вопрос, скорее всего, он окажется неприятным.