Книга Армагеддон. 1453, страница 20 – Крис Хамфрис

Был один тост, который они произносили дома, и Джон Грант, медленно выбираясь из-за стола, проговаривал его. Обычно это желали кому-то другому, но Грант решил пожелать это себе.

– Пусть я загляну на полчасика на небеса, пока дьявол не узнал о моей смерти, – прошептал он.

Станко наконец-то нашел предмет, который искал под одеждой, и сейчас извлек его – самый здоровенный и грязный нож из всех, что доводилось видеть Гранту.

– Что ты говоришь, германец? – спросил он; поросячьи глазки щурились, пытаясь разглядеть стоящего перед ними мужчину.

Грант посмотрел вниз.

– Вот что, – ответил он, на этот раз на хорватском, доставая из пояса закупоренный флакончик. – И в последний проклятый раз повторяю тебе, свиная задница: я шотландец.

Он вытащил пробку, снял с дистиллятора уплотнение, скривившись от выброшенного клуба пара, и опрокинул содержимое флакончика внутрь агрегата.

Григорий уже двигался. Он был однажды в подвале своего дяди, когда тот совершил ошибку – добавил что-то в неверной пропорции. Результат был разрушительным.

Грек слышал стон дистиллятора, видел пену, пузырящуюся из всех уплотнений. И тут его заметил Станко.

– Ты кто? – спросил он, поднимаясь, обернулся к своим людям: – Кто этот хрен?

Григорий ухватился за край стола. Стол был не слишком велик, но из прочного дуба, и мужчине пришлось напрячься, чтобы уронить его набок. Потом он перепрыгнул через стол и, дернув рыжего алхимика, укрылся вместе с ним за столешницей.

На мгновение все умолкло. Во всяком случае, люди; перегонный куб продолжал пениться и издавать низкие, почти животные стоны.

Затем Станко перегнулся через стол и тупо уставился на мужчин.

– Что вы делаете? – спросил он.

Григорий поднял взгляд. Он не мог придумать ни одного ответа. А потом надобность в ответе исчезла, поскольку комната взорвалась.

Сила взрыва отбросила стол, опрокинув его на двоих мужчин. Люди кричали – кто-то в ужасе, кто-то от внезапной боли, – когда куски металла и стекла врезались в плоть. В подвале было несколько ламп, но уцелела только одна, висящая на крюке под полотком. Она раскачивалась из стороны в сторону; полосы света пронзали едкий дым, почти мгновенно заполнивший комнату. Те, кто не кричал, начали кашлять.

Должно быть, кто-то распахнул единственную дверь, поскольку в подвал ударила струя свежего воздуха, и дым потянуло наружу. Григорий стряхнул с плаща щепки и мусор. Лицо шотландца было совсем рядом.

– И кто, Христа ради, ты такой? – спросил Джон Грант на хорватском.

Григорий не успел ответить, как послышался другой голос:

– Это был мой вопрос.

Станко вновь уставился на них, с той же озадаченностью в слишком близко посаженных глазах. Изменилось только одно, отметил Григорий: из шеи пиратского вожака торчал большой осколок стекла. Похоже, Станко заметил его в тот же миг, что и Григорий. Пират сморщился, пытаясь разглядеть, что за предмет торчит у него под подбородком, потянулся к нему. Когда Станко нащупал зазубренный край осколка, его глаза закатились, и он рухнул, исчез из виду.

В то же мгновение Григорий вскочил, потащив за собой шотландца и на ходу оглядывая комнату. Те, кто не был серьезно ранен или мертв, кашляли от клубящегося дыма и растерянно озирались.

– Пошли, быстрее, – сказал он и потянул мужчину мимо стола и корчащегося от боли пиратского вожака.

– Секунду.

Джон Грант нагнулся и подобрал сумку, которая упала на пол. Потом выпрямился.

– Хорошо. Ладно, куда мы теперь?

Он дружелюбно взирал на хаос, через который они шли. В ушах у него все еще звенело от взрыва, но приступ ярости уже миновал. Какой-то человек куда-то его вел. И из всех возможных языков говорил на английском. Вряд ли демон, ведущий его в ад, станет говорить по-английски, подумал шотландец. А может, этим уважили слова его последнего тоста: дьявол еще не знает, что он мертв, когда ему приходится иметь дело со столькими отъявленными грешниками.

Никто не шевельнулся, чтобы остановить мужчин, пока они шли через подвал. И только когда они достигли подножия лестницы, сзади послышался голос, более осмысленный, чем стоны.

– Задержите их! – крикнул Станко, поднимаясь с пола.

Вожак привык, что ему повинуются, и быстро. Пусть и ошеломленные, еще живые пираты вставали, чтобы выполнить приказ.

– Пошли! – крикнул Григорий.

Одной рукой он сильно толкнул мужчину, другой выхватил маленький кинжал. Когда шотландец наткнулся на лестницу, ближайший пират уже бросился на Григория. Тот уклонился, и быстро, но неглубоко ударил, целясь под подбородок. Пират с воплем рухнул в дверях. Рана была не смертельной, но Григорию уже приходилось терять клинки, когда лезвие входило слишком глубоко, а он подозревал, что нынешней ночью ему понадобится все оружие. Кроме того, пират, истекающий кровью в дверях, сможет хоть чуть-чуть замедлить остальных.

Григорий обернулся к лестнице. Шотландец распростерся на ней.

– Ношки мои работать не хтят, – хихикал он.

Грек, изогнувшись, обхватил мужчину поперек груди и поднял на ноги. В Гранте было много роста, но мало веса, однако тащить его вверх по лестнице было нелегко. Выбравшись наверх, Григорий заставил шотландца проковылять по короткому коридору. Прислонив мужчину к входной двери, он дотянулся до ручки, повернул ее и вытолкнул Гранта на улицу, где тот упал навзничь, свернулся клубком и вздохнул.

Григорий посмотрел по сторонам. Похоже, никто не отреагировал на взрыв – хотя снизу доносился рев Станко, крики раненого пирата и топот ног на лестнице. Он наклонился к лежащему мужчине и прошипел:

– Слушай, если эти люди нас поймают, они убьют нас обоих. Я не собираюсь умирать в этом грязном городишке. Либо ты сейчас встанешь и побежишь, либо я оставлю тебя здесь, и они вывалят твои кишки в сточную канаву.

Джон Грант перекатился на спину.

– Прекрасно выражено, друг мой. Разве не сказал великий Гомер… – Он экстравагантно рыгнул и принял позу для декламации.

– На хер Гомера, – крикнул Григорий. – Бежим!

Джон Грант побежал. Первые пару шагов в одну сторону, следующие – в другую. Но когда Григорий ухватил его за руку, оба начали двигаться по узкой, мокрой и круто забирающей вверх улице. Они отбежали шагов на двадцать, когда наружу вывалился первый пират и взревел:

– Вон там! Они…

Последнее слово оборвалось. Что-то ударило его в спину, толкнуло вперед. Двое мужчин продолжали бежать.

Лейла сама толком не знала, почему выстрелила. Порыв, предположила она. Женщина услышала слабый отзвук взрыва, потом на улицу выскочил Григорий вместе с другим мужчиной. Облегчение при виде его мешалось с недоумением – она видела, как он заходит внутрь, со своей позиции в заброшенном доме. Но кто это с ним? Потом оба побежали, появился преследователь, и Лейла выстрелила. Только когда пират упал, она вновь взглянула на убегающую пару – и мельком разглядела второго, под лампой над дверью какого-то преуспевающего горожанина. У него были рыжие волосы. Ярко-рыжие, таких она не видела даже у шлюх в Алеппо. Не тот оттенок, который часто встречается в Адриатике; характерный скорее для северных народов, чем более темных местных.