Онлайн книга «Отпуск по уходу»
— Не видел рождения, — упрекнула Марина, — так хоть в крещении сына поучаствуй! И Андрей повез всю компанию в церковь. Храм Рождества Пресвятой Богородицы выбрала Марина, не поленившаяся проехать и осмотреть все церкви в округе. Выбор был исключительный! Огороженная забором, церковь с постройками выглядела оазисом старины среди урбанистического примитива. Вошли в ворота — и точно в другом мире оказались, даже воздух сменился… Нищенка, вполне цивильно одетая тетенька, протянула руку за подаянием и авторитетно похвалила: — Крестить маленького несете? Хорошая церковь, намоленная! В самом обряде Андрей легко усмотрел комическое: Мариванну и Марину в платочках и с поглупевшими трепетными лицами, такими же, как у шеренги (человек пятнадцать) крестных с голенькими младенцами, выстроенными полукругом, который замыкали трое парней бандитского вида, с наколками на груди и в плавках. За их спинами стояли крестные — такие же отморозки. Процедура крещения была негигиеничной — всех новообращенных поп чем-то поил с одной ложки (привет, микробы!). Но ирония и сарказм Андрея не выпячивались, не лезли на первые места в мыслях и ощущениях, обстановка храма гасила пошлую браваду. Батюшка, толстый и старый, похожий на Деда Мороза, но безоговорочно, с первого взгляда — мудрый и добрый той добротой, которая не эгоистическое желание быть всеми любимым, а долгий жестокий путь познания, — позволял себе шутки, отвлекаясь от процедуры, назвал родственников-зрителей с фотоаппаратами и видеокамерами корреспондентами и велел стоять в стороне, не мешать… В какие-то моменты обряда, во время молитвы, всем полагалось креститься. Батюшка узрел, что Андрей стоит пень пнем, вонзился взглядом: — А ты чего прохлаждаешься? Не отсохнет рука крест наложить в Божьем храме! И Андрей послушно, точно он был младшим школьником, а батюшка — директором школы, которого все боялись до икоты, поднял руку и неумело перекрестился… Когда на Петьку из купели простым кухонным ковшиком лили воду и звучало: «Крещается раб Божий Петр…» — Андрей поразился никогда в их обиходе не звучавшему формальному имени своего сына — Петр… Петр Андреевич… Обряд крещения был не короток и не тороплив. Батюшка перешел к алтарю. Ему подавали младенцев, бормоталась молитва… Девочек подносили к иконам — как бы поцеловать, мальчиков вносили в алтарь… Пыхая одышкой, батюшка держал на руках десятикилограммовых карапузов, вел за руку детей постарше и татуированных бандитов… Андрей заглянул в соседний придел и увидел, что там закончилось отпевание, выносили гроб с покойником. Все как у нас, подумал Андрей, поминки и крещение. Жизнь продолжается. Он совершенно не разбирался в православных святых, в иконах и прочей церковной атрибутике. Но нашел глазами икону, на которой был изображен святой, показавшийся наиболее авторитетным, торопливо перекрестился и мысленно взмолился: «Святой! Пардон, имени не знаю. Но сделай так, чтобы мой бизнес-проект приняли, чтобы я мог прокормить свою семью!» И тут же Андрей воровато оглянулся: не заметил ли кто его порыва? Оказывается, у крещения была своя здравица. Крещеным говорили: «Поздравляем с христианством!» Поздравляя новоокрещенных, люди плакали и не стыдились. Андрея отнесло толпой к бандитам (вид у них был совершенно вдохновенный), пришлось сказать: — Поздравляю с христианством! — Спасибо, мужик! Такое дело… проняло до потрохов… Если у тебя проблемы в Северном округе… давай визитку. — Благодарю, сам как-нибудь. Вышли из церкви и недосчитались Марины. Андрей вернулся. Его невеста у церковной лавки что-то писала на двух листочках. — Кому послание? — спросил Андрей. — Как бы… Богу. Один список — за упокой, это умершие. Второй — за здравие, это живущие. Батюшка озвучит во время молитвы. И я тебя строго прошу! Без насмешек! — Молчу. — Как зовут твою маму? — Вера. — Сестра Ольга, я уже записала, и своих тоже. Как звали твоего отца? — Марина перешла к списку «за упокой». — Сергей, коль я Сергеевич. — А твою бабушку? — Анастасия. — Кого еще забыли? — Внеси Генку Панина и его отца Юрия Яковлевича, я перед ними виноват. — Но разве они умерли? Сгорели на пожаре? — В переносном смысле. Внеси их в предыдущий лист. Почему здесь нет ни тебя, ни меня? Бог не взял бы тебя в секретарши. * * * Особое состояние духа после крещения и посещения церкви, которое не испытал только виновник мероприятия — Петька, настроило всех на праздничный лад. — Надо отметить такое дело! — твердил крестный отец, он же дедушка Семен Алексеевич, когда приехали домой. — У нас есть бутылка исключительного коньяка! — подхватила Мария Ивановна. Она не отдавала себе отчет, но уже продолжительное время чутко реагировала на желания и порывы Семена Алексеевича. Рассиропленный Андрей предложил: — Хотите, сгоняю за стейками? — Нет!!! — в три голоса воскликнули домочадцы. Андрея поразил этот протест. Мариванна тут же объяснила: — Приготовлены куриные грудки в грибном соусе. Если не съедим, пропадут. — Сгоняй за салатами, — велела Марина. — В отделе кулинарии купи оливье, царский салат, овощи на гриле и маринованные баклажаны. Обязательно потребуй, чтобы показали срок реализации! — Еще хлеб, Петечке бананы и туалетную бумагу… для всех, — подсказала Мариванна. — Надо записать. — Марина оглянулась в поисках блокнота и шариковой ручки. Андрей и Семён Алексеевич, отправляемые в магазин, выказывали потрясающую забывчивость и неспособность купить более четырех заявленных предметов. Приходилось вручать им список… «…как Богу, — пришло в голову Марине… — Ведь Бог должен и так помнить всех живых и умерших, а мы Ему — листок-напоминание… Какое-то логическое противоречие… Конечно, Бог обо всех помнит! Просто хочет, чтобы мы, записочки батюшке отправляя, сами о каждом дорогом человеке поименно подумали». Уступая настырному требованию Марины, помешавшейся на трезвом зачатии, Андрей выпил только одну рюмку дорогого коньяка, когда-то подаренного Мариванне неизвестно за какие заслуги посторонним человеком. А дедушка Семен Алексеевич назюзюкался. Принял на грудь почти всю бутылку и при этом утверждал, что коньяк пахнет клопами. Андрей, слегка завидуя и досадуя на воздержание, попытался развеять это стойкое народное заблуждение. И одновременно выяснить: кто когда пил настойку на клопах, чтобы иметь право сравнивать? Но Семен Алексеевич внятно и даже полувнятно объясняться уже не был способен. Он что-то бормотал, разводил руками, вроде Петьки издавал не поддающиеся пониманию наборы звуков. А потом ему захотелось петь. Семен Алексеевич знал первые строчки многих песен, исполнял их на один мотив «По долинам и по взгорьям…» |