Онлайн книга «Средство от облысения»
– Мой Николай, муж, был во всех отношениях прекрасным человеком. Но как выпьет! Выноси святых! Такая похоть из него прет, не остановишь! Какая баба – ему не важно, кривая, косая, одноногая – лишь бы чужая. А я вроде сестры ему становлюсь. Трезвый – нини! Проспится, волосы на себе рвет, козлом себя обзывает. После того, как я расскажу про его выкрутасы. Сам-то ничегошеньки не помнит. И: «Нюрочка, любимая, дороже тебя никого нет! Только ты мой свет в оконце!» Сколько слез я, глупая, пролила! Как терзалась! – Ваш муж умер? – тихо спросила Лена. – Наполовину. Парализовало его, два года лежит. Говорить не может, только мычит. В пеленки его кутаю, потому что под себя ходит. – Как же это случилось? – Инсульт. Врачи говорят, давление было высокое, а мы не знали. Да кто его мерил, это давление, мужикам? Пашет и пашет как вол. Голова у него иногда болела. Таблетку анальгина дашь, и забыли. А сыночек в армии у нас сейчас. На подводной лодке матросом служит. Я как представлю: в железной банке, под толщей ледяной воды… Что с лодками у нас подводными случается, сама знаешь… А если война? Анна Ильинична горько вздохнула, с трудом оторвала взгляд от стены, перевела на Лену: – Поэтому вот что я тебе скажу, девонька! Время твое счастливое, и дурью не майся. Ну, почудит-почудит мужик да и одумается. На работе неприятности – тьфу! Нервы серьезно мотать оснований нет. Дети, конечно, присмотра требуют, но на то они и дети. Лена ругала себя за привычку переносить события чужой жизни на собственную. По телевизору показали женщину, которая миллион выиграла. «А что бы я на миллион купила?» – мечтала Лена. Сосед Валера жену побил, она среди зимы в темных очках ходит, синяки закрывает. «А если бы Володя на меня руку поднял?» Ужас! Наверное, умерла бы. И то, что рассказала Анна Ильинична, Лена приняла близко к сердцу, испугалась за Володю. Каждые десять минут бегала звонить мужу на работу. Но его не могли позвать к телефону: то на совещании, то на другой территории, то в котельной… Володя, когда ему сказали, что пять раз звонила жена, а сейчас трубка лежит, потому что Лена сказала: не кладите, я подожду, – помчался в кабинет пулей. Что-то случилось! Во-первых, дети – вечная тревога! Петька особенно, мина замедленного действия. Во-вторых, родители – пожилые, не ровен час… В-третьих, они связались с подсудным делом, криминалом. Но Лена запыхавшегося и взволнованного Володю, когда, он схватил трубку и ответил, спросила: – У тебя голова не болит? – Нет! Почему она должна болеть? Что произошло? – Володя! – паническим голосом умоляла Лена. – Я тебя очень-очень прошу: сходи в медпункт, померяй давление. Полчаса назад Володя обсуждал давление пара в котельной, поэтому переспросил: – При чем здесь медпункт? – Давление – это крайне важно! Если запустить, может быть инсульт! – У кого? Ничего не понимаю! Ленка! Ты откуда звонишь? – Из архива. Володя, я вот еще думаю: вдруг Петеньку в армию заберут? И на подводной лодке он будет служить? – Петьке двенадцать лет, – напомнил Володя. – И все-таки мне страшно! – всхлипнула она. – Говори толком! Дети, родители, а может, на тебя наехали? Что случилось? Конкретно? – Конкретно ничего, то есть ничего явного. Но сколько на свете опасностей! Скажи мне, только честно, войны не будет? – Какой войны? С кем? Ленка! Все живы и здоровы? – Пока – да! Но, Володя… – Стоп! Отвечай на мои вопросы! – Хорошо! – обрадовалась Лена. Суть-принцип ее жизни последние почти двадцать лет заключался в том, что она гребла веслами, а руль держал Володя. Она принимала мелкие решения, он – судьбоносные. Лена была за щитом, который не только оберегал в целом семью, но промокашкой впитывал ее страхи и гипотетические беды. – Где дети? – строго спросил Володя. – В школе, – отчеканила Лена. – У Пети контрольная по математике, Настя задержится, у нее дополнительные по английскому. – Мои папа или мама... звонили? Кто-то при смерти? – Нет! Боже упаси! – Тебя... тебя шантажируют, угрожают? – Ой, да кто же? Мы тут с Анной Ильиничной одни. – Ленка! Я ничего не понимаю! – Володя, померяй давление! – Какое, к лешему, давление? – Артериальное. Ты не подозреваешь, но может случиться… – Ленка! – перебил Володя. – Вы там выпиваете? – Нет, конечно! Что за глупости! – Тогда!.. – взревел Володя. – Тогда какого рожна ты звонишь и панику наводишь? Белены объелась? Он оскорбил в ней святое – заботу о его жизни, Лена обиженно шмыгнула носом и сказала, стараясь придать голосу нейтральную безучастность (получилось как у девочки, которая в детской игре изображает «плохую папину начальницу»): – Звоню тебе, чтобы сообщить, что мы нашли еще десять изобретений, присвоенных Канарейкиным. Если ты не передумал участвовать в этом деле, то можешь получить документы. Лена опускала трубку на рычаги и слышала Володин голос. Кажется, он говорил «Погоди!». – Погоди! Ленка! – кричал Володя. – Объясни, кто тебя встревожил? Почему? Ответом ему были короткие гудки. Перезвонить ей? Но как называется архив, где находится, какой там номер телефона, Володя не знал. Да и некогда ему было выяснять! За спиной стоял начальник цеха и терпеливо дожидался, когда Владимир Анатольевич закончит личные беседы и вернется к служебным делам, отлагательства не терпящим. Простившись с Анной Ильиничной как бы навсегда, если надобности не возникнет, Лена все-таки приехала к ней в архив через два дня. Привезла подарки: шерстяные носки, сама вязала, на пятке и мыске прочная капроновая нить проложена, долго не протрется, – это для сына-матроса. А Николаю, мужу-инвалиду, отчества Лена не знала, она купила памперсы специальные. Несколько месяцев назад увидела их в аптеке (очередное средство от облысения покупала) и чуть со смеху не покатилась. Это кому же? Где такие младенцы с талией чуть не в метр? А цена! Напрасно потешалась, оказывается – для лежачих, скорбно больных взрослых людей. Деньги от семьи Лена не отрывала, она ведь кошелек нашла, а в нем – три тысячи семьсот сорок рублей. В милицию не отнесла, не верила, что владельцу отдадут. Все на памперсы потратила, осталось сто рублей. На них Лена в переходе метро купила гребень лично для Анны Ильиничны. В ее-то гребне, постоянно по привычке вынимаемом и на место вставляемом, уже трети зубцов не хватает. |