Онлайн книга «Средство от облысения»
– Ой, не мудри! Напиши просто – свойства разные. Вот у нас есть один забулдыга, частый гость в КПЗ. Как выпьет, не поверишь, граф Монте-Кристо – железные решетки в камере раздвигает. Приходится его вырубать до беспамятства. Кто эти решетки на место поставит? Вдесятером пробовали – не выходит. А трезвый он и комара прихлопнуть не может, тот живым улетает. Спрашивается, какие свойства? Ответ – противоречивые. Так и пиши. – Нет! – отказывался Володя. – Уж если я взялся, то комар носа не подточит и живым не улетит. – Значит, с Леной не помирился? – делал вывод Егор. – Вот опять тебе противоречие. Трудовые успехи не совместимы с семейным счастьем. Мой приятель, следователь, с женой развелся, и раскрываемость у него пошла! Самые тухлые дела вытягивал и в суд гладкими да твердыми, как мраморные яйца, сдавал – ни одна адвокатская морда не могла ковырнуть и на доследование возвратить. – Что ты хочешь сказать? – нетерпеливо спрашивал Володя. – Во-первых, продолжайте работать, товарищ добровольный эксперт, в заданном режиме и без халтуры! Во-вторых, помните: чем дольше вы с женой в контрах, тем сильнее ее зрение растекается и обостряется. Врубился? Вовка! У тебя жена первый класс! Сфокусируется на каком-нибудь прощелыге, они сейчас вокруг Лены кругами ходят и мужскими доблестями хвастаются. Поверь мне! – Пошел ты знаешь куда? – Знаю, отключаюсь. Жду конкретных результатов. Вечерами, до закрытия, Володя просиживал в читальном зале Технической библиотеки. На дом с абонемента брал стопку книг, на следующий день возвращал и заказывал новые. Он вызывал молчаливое и почтенное уважение библиотекарей, так как круг его специальных интересов простирался от легкой до тяжелой промышленности. Гена практически переселился к Миле. Иногда забегал за сменой белья, одеждой или зимними покрышками для своих стареньких «Жигулей». Обязательно напоминал: – Мила спросит: ты меня выгнал для миротворческой деятельности с Леной! Не забудешь? – Сначала в своей семье разберись, потом в мою лезь, – бурчал Володя, не поднимая головы от бумаг. – Вот, друг называется! Тебе трудно запомнить, когда у меня судьба решается? Ты моих детей многочисленных хочешь безотцовщиной сделать? – Пошел вон! Не мешай работать! – Чудненько! С законной площади выжил, бумаги свои разбросал – туда не сядь, в это ботинки не заворачивай! Узурпатор! Вовка, я на тебя, узурпатора, надеюсь. Кстати, твоя жена много поспособствовала, чтобы я стал на праведный путь. – Чем она способствовала? – нахмурился Володя. – Тебе, домостроевец, не понять. Давай, гробь Канарейкина – светоча изобретательской мысли. Мила Володе не стала звонить, пришла лично. Дверь открыла соседка, которая затем вошла к Володе и, точно дворецкий, объявила: – К вам женщина! – И добавила тихо: – Ох, кобели! Соседка Геной была довольна: непьющий, негрубый, к чистоте нетребовательный. Хлеба и молока, попросишь, купит, да еще денег не возьмет, хотя занимает часто. Детей настрогал кучу и не бросил, как некоторые. Детки приходят, четверо сами приезжают, дорого одетые. А одного, точная копия папаши, мать привозит, чтобы Гена с ним сидел, пока она по магазинам ходит. Есть у Гены недостаток – слаб на женский пол. Идут и идут, то есть приводит и приводит. Что характерно – все медицинские работницы. Володя, друг Гены, поселился. Одного поля ягоды, а это уже слишком – квартиру в публичный дом превращать. Мила за годы, которые не виделись, постарела и напоминала серебряное изделие, которое чистят, полируют, но в углублениях все равно остается чернота. Володя поздоровался, освободил от бумаг стул, предложил садиться. Мила оглядывала комнату: – Тут... в этих условиях Гена жил, то есть живет? – Как видишь. Мила села на предложенный стул, хотела пристроить сумочку, но не нашла куда, положила на колени. – Володя! Извини, что я вмешиваюсь в ваши с Леной отношения. Я знаю, как это отвратительно, когда кто-то против твоей воли ковыряется в твоих ранах. Но я не могу быть безучастной, когда страдает такой удивительный человек, как Лена. С ней я не разговаривала, даже словом не обмолвились. Я хотела спросить тебя: чем я могу помочь? – А чем ты можешь помочь? – хмыкнул Володя и тут же вспомнил Генкины наставления. – Мила! Ты мне окажешь неоценимую услугу, если... только вместе с Генкой, если вы... словом, освободите нам эту площадь. Понимаешь, дома дети под ногами вертятся, да что тебе говорить, сама отлично знаешь. А нам, Лене и мне, требуется время и чистое пространство. Вроде плацдарма для подготовки свежих войск. «Неужели она поверит этой ерунде?» – мысленно испугался Володя. Мила не только поверила, она обрадовалась и заулыбалась. Про ее старение – враки, ошибка. Серебро с годами, даже если темнеет, благородство только приобретает. Отличная у Генки женка! Но ее достоинства заметны, только когда улыбается. Почти такой же Мила была в юности. – Конечно, Володя! Не сомневайся! – горячо заверила Мила. – Сколько вам требуется, столько и... маршируйте на плацдарме! – Генка тебя, – забросил удочку Володя, – сильно напрягает? В крайнем случае могу другую комнату снять или квартиру. – Не сильно, – заверила Мила. – Генка тебя очень любит. Несмотря на медичек, то есть одну Медичку. – Одну? – заинтересованно переспросила Мила. Володя постарался придать лицу выражение абсолютной искренности, даже заморгал от усердия: – Мила! Как на духу! Он тебе верен, глубоко в душе! Так глубоко, подумал Володя, что не раскопаешь. – Ведь каждый может оступиться, правда, Володя? – Истинно так! – Он с готовностью закивал. – И ты? – неожиданно перевела стрелки Мила. – Штанга – это у тебя временное увлечение? – Генка – трепло! – воскликнул Володя, забыв об установке хвалить друга. – Что он тебе наплел? – Не важно. Володя, ты повинись перед Леной! Гена каждый вечер на разные лады клянется мне в верности. Наверное, врет. Но это так приятно! – Почему же ты раньше, – заинтересовался Володя, – когда у Генки с Медичкой случилось, на его клятвы внимания не обращала? – Молодая была, глупая, – призналась Мила. «У женщин от молодости до зрелости, – мысленно отметил Володя, – период крайне короткий». – Отомстить хотела, – продолжала Мила. – Только все это глупости. Ни жена мужу, ни муж жене отомстить не могут. Ранить, почти убить, инвалидом душевным оставить – запросто. А месть – из другой оперы, из других, не семейных отношений. Будешь это иметь в виду? |