Книга Синдром отличницы, страница 41 – Елена Ромова

Не то чтобы срочные… Просто, прежде чем ехать, я хотела бы знать куда. Об этом и спросила.

— На обед, Лессон, — был ответ.

— С вами?

— Со мной.

Это не похоже на приглашение.

— Даже не думай отказаться, — сказал Такер, понимая, что я возмущена. — Нам нужно поговорить. И желательно не здесь.

Может быть, он задумал очередную провокацию? Хочет снова поставить меня на место, ибо я зарвалась — я и сама понимаю, как сильно.

— Это несколько неожиданно… — протянула я, чувствуя, что вся эта ситуация, все эти подозрения и сомнения буквально уничтожают меня.

Пора бы уже положить этому конец.

Если я действительно нравлюсь Такеру, то какого черта он ведет себя, как настоящий кретин?

— Вы так придираетесь ко мне, потому что я вам небезразлична? — это вылетело из моего рта внезапно для нас обоих.

Брелок в руках мужчины замер. Мне даже показалось, что остановилось время — в помещении воцарилась невыносимая тишина.

Не знаю, удивила я Такера или нет. Сейчас его лицо было непроницаемо, точно каменная маска.

— Долго решалась, чтобы спросить? — лишь вымолвил он.

Я невнятно кивнула.

Мужчина обвел меня взглядом, подмечая, наверно, что я снова дрожу.

— Лессон, ты меня боишься? — вдруг спросил он, облокачиваясь на одну из клеток.

— Вас? Нет.

— А кого? — приподнял он брови. — Может быть, Фоки? Ты боишься Фоки? — он постучал костяшками пальцев по решетке, и шимпанзе оживился. — Тебя трясет.

— Здесь сквозняк.

— Здесь тепло, — уверенно заявил он.

— Какая вам разница? — раздраженно и подавленно произнесла я. — Я волнуюсь. Все-таки от вас зависит моя карьера.

— Нет, не зависит, — ответил Такер. — Ты же давно поняла, что здесь не останешься.

Наверное, я не настолько сообразительная, чтобы понять это давно!

— Лессон, я не смогу с тобой работать. Уж прости.

Я стиснула челюсти, едва сдерживая подступившие слезы.

— И почему же?

Возможно, потому что этот мужчина не любил откровенничать о своих чувствах или вовсе испытывать их. Особенно к такой, как я.

— Потому что мне не хочется думать о работе, когда ты рядом.

Отвратительный ответ. Он вызывает во мне странные двойственные чувства.

— И только поэтому я должна уехать?

— А разве это недостаточно веский повод для увольнения? — усмехнулся Кей.

— Это вам решать, — я с трудом говорила из-за начинающейся истерики.

— Лессон, я не хочу портить тебе жизнь.

— Вам необязательно это делать.

— Ты, наверное, не поняла, — ох, уж и проникновенен был его голос, — я не из тех мужчин, которые заводят серьезные отношения. А ты не из тех девушек, которым нужен просто секс.

Смешно сказать, но еще в Каптике я решила, что умру девственницей.

— Знаете, доктор, — слезы потекли по моим щекам, — я очень сожалею, что не распознала ваших ухаживаний сразу. Наверно, потому, что они больше напоминали издевательство.

— Хотел, чтобы ты держалась от меня подальше, — насмешка слетела с его губ, как только он увидел мои слезы, — Лессон… ты же не станешь плакать?

— Почему нет? Это запрещено? В ваших дурацких правилах об этом ничего нет.

— Ты вынуждаешь меня идти на крайние меры.

— Да? Знаете, доктор, засуньте эти крайние меры себе в… — если бы я успела договорить, то была бы горда собой, честное слово.

Однако я не успела.

До этого момента, что я знала о поцелуях? Наверно, то, что они бывают целомудренные и не очень. Да, я уже имела в этом некоторый опыт. Впрочем, ни один из ныне изобретенных поцелуев не сравнился бы с тем, что сотворил Такер.

Его ладонь скользнула мне на затылок, и он не отпустил, пока не закончил. Я даже не могу назвать это поцелуем! Это совершенно не то, что позволял себе Питт, и даже не то, что могла вообразить себе я в самых смелых фантазиях. Это просто животное, порочное и необузданное прикосновение… проникновение в меня, в мой рот. Я почувствовала вкус и запах Кея Такера, его горячие влажные губы, скользкое касание языка…

Со всей силы я уперлась ладонями ему в грудь. И только сейчас до меня дошло, он давно — давно! — хотел это сделать. И именно так — жадно и грубо, потому что я посмела понравиться ему.

Мне нужно было предпринять что-то в ответ. Ударить его, что ли? Может быть, выпалить ему в лицо, какой он мерзавец? Или заехать ему в пах, на крайний случай. Но… я просто остолбенела. Кровь резко прилила к лицу. Я не могла с уверенностью сказать, что эта грубая ласка мне не понравилась.

— Что… что вы себе позволя… — это было чересчур наигранно.

Ситайка во мне медленно, но неотступно пробуждалась. Она вытесняла ученого, отличницу, маленькую ханжу и зануду. И секунды, той короткой секунды, когда мужчина оторвался от меня и заглянул в мои глаза, ему было достаточно, чтобы все понять.

— Лессон, ты не убегаешь, — прошептал он, обхватывая ладонями мое лицо. — Не зовешь на помощь, не возмущаешься.

Смотрю на его губы и понимаю предельно ясно: хочу, чтобы он поцеловал снова. Зачем? Просто потому, что это приятно. Смешно сказать, но поцелуй Такера, такой откровенный, зрелый, страстный, — лучшее, что я когда-либо испытывала. Без прикрас, это чертова правда, заставляющая краснеть и желать большего. Осознание нужности этому мужчине сводит с ума. Хочу, чтобы он нуждался во мне, постоянно думал обо мне и желал меня.

Это ужасно? Да. Но теперь все встает на свои места. И сейчас я не хочу ничего менять.

Пусть мне будет стыдно, пусть я даже умру от стыда в следующую секунду, но я покорно раскрываю рот, позволяя себя ласкать. Я ничуть не напугана, наоборот, запрокидываю голову, ощущая легкое одобряющее поглаживание по волосам.

Близость наших тел распаляет до предела.

— Кей! — этот голос возвращает к действительности нас обоих. — Не хочу отвлекать, — в виварий ненавязчиво заглянул Велман, с усмешкой наблюдая за нами: — Приехал Файмс… Я бы не помешал, но ему нужно от тебя что-то срочное. Ты же знаешь, эти парни из ММА очень нетерпеливы и не любят ждать.

Удостоверившись, что Такер услышал, Велман скрылся.

И вот настает тот самый неловкий момент! Страсть отпускает, оставляя после жгучий стыд и жаркое томление в животе.

Такер приподнимает мой подбородок — мы смотрим друг на друга.

Наверно, можно боготворить человека за один лишь взгляд. В нем все: ум, невозможная харизма, ирония, нежность, страсть. Он словно говорит: «Лимма Лессон, перед тобой сложно устоять».