Книга Школа для толстушек, страница 53 – Наталья Нестерова

– Я бы хотел покушать, – подал голос Лева.

– Ох, извини, – подхватилась Тюполь.

И она поставила перед ним… бутерброд! Правда, большой и подогретый в микроволновке.

– Ты не заболела? – спросил Лева.

– Кушай, сыночек, – ответила Тюполь, словно со стенкой разговаривала.

Лева попытался расшевелить маму:

– Где папа и все?

– А мы – не все? – ответила мама тоном, отсекающим последующие вопросы.

– Тексю! – позвал Лева. – Я Джери и Еву научил на задних лапах ходить. Ты слышишь?

– Да, – механически отозвалась Ксюша, – на задних, на передних…

– На средних, – вставил Лева.

– На средних, – повторила за ним Ксюша. Лева вышел из-за стола никем не замеченный.

Ему не предложили добавки, не спросили, чем он собирается заниматься. Он никому не был нужен. Самое обидное – справедливо не нужен. Да и какую ценность представляет человек, способный отжаться от пола всего пять раз, трусливый и безвольный? С каждым днем Лева все больше убеждался в собственной никчемности.

Подруги молча сидели на кухне. Их молчание отличалось от неловких пауз в мужском общении в спальне наверху Вася и его посетители, не имея никакого желания разговаривать, понимали, что отказ от беседы будет смахивать на свинство. И прибегли к простому и традиционному способу отвлечения от проблем и оживления беседы – разливали.

Поля, Ира и Ксюша молчали, как могут долгое время безмолвствовать находящиеся рядом родные люди, занятые своими делами и мыслями, нисколько не оскорбляя друг друга отсутствием речей.

Ирина складывала из бумажной салфетки кораблик. Поля вертела в руках чашку от кофе. Ксюша рисовала черенком ложки на столе. Лева успел погулять с собаками и вернуться, а они все сидели, думу думали.

Первой подала голос Поля:

– Вася разойтись со мной хочет.

Вместо того чтобы удивиться или выразить сожаление, расспросить, на худой конец, Ирина кивнула.

– Марк тоже со мной не хочет жить.

– Девочки, я сегодня перед Олегом на коленях стояла, – призналась Ксюша.

Плотину молчания прорвало в трех местах. Говорили не разом, но долго – четыре часа.

Если бы женские беседы приводились дословно, то книги выходили бы в рулонах. С каждой новой строчки междометия «ах!», «ох!», риторические вопросы «Как он мог?», «За что это мне?», эмоциональные возгласы «Не переживу!», «Не выдержу!», «Не прощу!». Кроме того, с характерной цикличностью упоминались одни и те же факты, их толкования и пережитые чувства.

Ира и Поля были искренни в своих рассказах, а Ксюше пришлось лукавить. Она доверяла подругам, но не могла позволить, чтобы они оказались замешанными в дела живого покойного мужа, спрятанного в подземелье. Ксюша наплела, что бурную реакцию Олега вызвало ее невинное предложение не торопиться с женитьбой и хорошенько разобраться в своих чувствах. Поскольку Вася и Марк вели себя неадекватно, если не сказать безумно, то их жены не усомнились в правдивости Ксюшиной легенды.

Многочасовой разговор ни к каким выводам не привел. Точнее, напрашивался только один: коллективное мужское помешательство. Полину гипотезу – может, чего съели несвежего – Ирина отмела как ненаучную. Но и сама разумной теории выдвинуть не могла. Хотя вспомнила, что многие заболевания лечатся с помощью так называемой симптоматической терапии. Скажем, у человека болит голова. Причин этой боли может быть пятьсот. Человеку дают обезболивающее – убирают симптом, а не причину.

– Ты предлагаешь им таблетки подсунуть? – уточнила Ксюша.

– Нет, речь идет о тактике нашего поведения.

– Не надо их злить! – высказалась Поля со страхом, точно речь шла о взбесившихся животных.

– Правильно, – одобрила Ксюша и выступила с предложением, направленным на улучшение качества жизни подруг. – Девочки, а почему бы вам не пригласить ваших… мнимых любовников? Ты, Ира, позови Юсупова, а ты, Поля, – Тофика. Пусть они прямо скажут в лицо Марку и Васе, что ничего не было.

– Стол накрыть из легких закусок, а на горячее рыбу, – размечталась Поля.

Но Ирина вспомнила, как Марк обвинял ее в пошлом актерстве, и горячо возразила:

– Ни в коем случае! Это будет напоминать плохой спектакль.

Поля промолчала, но идея запала ей в душу.

Уже четыре с лишним часа мужчины не подавали признаков жизни, и подруги решили проверить, что с ними происходит.

На втором этаже у голубой спальни их встретил заливистый храп на три голоса. Тихонько приоткрыли дверь и заглянули внутрь. Вася спал, раскинув руки, на кровати. Марк – в кресле, опустив голову на грудь, поджав колени, – в позе эмбриона. В соседнем кресле развалился Олег – ноги вытянул, а голову откинул на спинку.

После короткого совещания женщины решили убрать следы пиршества. Они разговаривали шепотом, хотя уснувших алкоголиков вряд ли разбудила бы и сирена атомной войны.

– Три бутылки выпили! – тихо поразилась Поля. – Все крепкое: коньяк, водка и ром.

– Доза, близкая к смертельной, – взволновалась Ира.

– В полном отрубе! – констатировала Ксюша, слегка толкнув в плечо Олега. – Будем тащить или здесь оставим?

Конечно, можно было попробовать транспортировать. Поля, скажем, берет Марка за плечи, Ирина и Ксюша – за ноги, и несут в свою комнату на постель. Затем таким же макаром волокут Олега. А если проснутся по дороге? Нет, лучше оставить как есть.

Количество выпитого спиртного было бы значительно меньше, если бы разговор случайно не вырулил на коварных спутниц жизни.

В бутылке коньяка, первой из открытых, еще оставалось на донышке, когда Вася случайно высказал вслух терзавшую его мысль:

– Кто бы мог подумать, что такая женщина будет неверной?

Поскольку Марк думал о том же самом, он поддакнул:

– А какова артистка!

– И главное, накануне свадьбы! – заметил Олег.

Марк и Вася посмотрели на него с недоумением, не улавливая связи между изменой собственной жены и датой бракосочетания Олега. Но идею выпить поддержали.

– Градус нельзя понижать, – напомнил Вася. – Открывайте водку.

Полбутылки ушло, чтобы выяснить – каждый говорит о своей. Выяснили и недоуменно уставились друг на друга.

Если бы им, Марку, Олегу и Васе, кто-то рассказал, как три мужика, три друга, можно сказать, вдруг обнаруживают неверность своих возлюбленных, они бы никогда не поверили. Рассмеялись бы и посоветовали писателю сюжетец на бумагу не переносить – нежизненно. Но сейчас им было не до смеха. Во-первых, каждый был точно уверен в измене своей половины, во-вторых, градус не понижали. Под его воздействием три навязчивые идеи слились в одну общую и перестали быть абсурдными.