Книга Крылатый, страница 32 – Анна Тьма

— В быдло-клуб, — вернул усмешку светлый, так же вытряхивая песок из обуви. Взвесив в руке сотовый, он бросил трубку мне: — Крылатый, лови!

Поймав телефон, я просмотрел список последних вызовов и взглянул на эльфа.

— Ну ты и зараза…

— Доверчивый дурак.

Я вернул Вану телефон. Переглянувшись, мы не выдержали и расхохотались.

Пока мы выясняли, кто круче, Слава и Майя все еще не могли уговорить отца, чтобы их отпустили на ночь.

— Шестнадцатилетним девочкам не место в ночном клубе! — услышал я возглас седого дядьки.

Ой и еще раз ой. Она старше меня. Хотя, с другой стороны, можно не говорить ей, сколько мне лет… Эх, кого я обманываю! Мой возраст у меня на лице крупными буквами написан!

— Пап, я пойду с Майей и за всем прослежу, — спокойно возразил ее старший брат гулким низким басом.

— За малолетней сестрой и компанией юнцов?!..

— Мы совершеннолетние! — хором возмутились мы с Ваном, незаметно подойдя к спорящим поближе. — И отвечаем за себя сами!

Андрей Данилович, прищурившись, поинтересовался, давно ли совершеннолетие стало наступать в пятнадцать лет, на что Ван в грубой форме ответил, что ему вообще-то несколько больше, и если он молодо выглядит, так это лишь потому, что жить будет в четыре раза дольше любого человека. А самостоятельность светлые приобретают в четырнадцать, а если они еще и хранители, то тренируют их с пеленок и первые полномочия вместе с обязанностями они получают еще в семь лет. И добавил, что темных наделяют всеми правами и обязанностями с момента трансформации и окончания основного курса обучения. А если они еще из знатных родов, то обучение проходят по ужесточенной программе. Ну, тут уж все равно, темный или светлый. Обременен длинной родословной и старшей кровью, будь уверен — плохо учиться не позволят.

Хранителей и стражей ушастых тренируют по особой программе и растят не так, как других. И если на роль стражей выбирают в четырнадцатилетнем возрасте, то хранителей отбирают с рождения. Это особая эльфийская каста, которой многое дозволено, а взвалено на них еще больше.

Пока мы возвращались к пирсу, я успел спрятать оба венца под пологом невидимости и, приняв суровое выражение лица, объяснить, что разбалтывать секретную информацию о нашем происхождении не стоит.

Отец Майи после разговора с нами сделался задумчив и уже не был так категоричен с детьми. На пирсе я заметил, что Майя как-то странно на меня смотрит. Ну вот, опять… Сколько раз мне придется доказывать, что и с венцом, и без венца я одинаковый?!

— Тебя смущает мое происхождение? — напрямую спросил я, подойдя к девушке.

Она быстро взглянула на меня и отвела взгляд. Я терпеливо ждал ответа.

— Знаешь, Ирдес… обычно молодые люди твоего социального статуса… не такие… не те, кем кажутся и кому стоит доверять, — ответила она, не глядя на меня.

— Знаешь, Майя, — помолчав, сказал я холодно, — ты меня только что оскорбила так, как никто еще не смел оскорблять. — Она вскинула на меня взгляд, и я, демонстративно обнажив клыки, безжалостно продолжил: — Ты назвала меня человеком!

Эльф отвлекся от полировки лейтэра, обернулся и покачал головой.

— Это ты зря, рыжая, — сказал он.

Майя смотрела виновато и растерянно, но я все еще злился.

— Я не человек, никогда им не был и не стану! И не надо мерить темного человеческими мерками! Это по меньшей мере оскорбительно. Одно дело — по незнанию, другое — точно зная, что перед тобой темный…

— Я поняла! — Майя покраснела от стыда и переминалась с ноги на ногу.

— Отлично! — сказал я, отвернулся и сел на край пирса рядом с Ваном.

— Малыш обиделся, — скривился в усмешке наглый эльф.

— Да пошел ты…

— Да и пойду я…

Ван поднялся, вскочил на свой лейтэр и, сделав пару контрольных кругов, убрал его в личное пространство.

— Все, теперь можем летать вдвоем, — объявил он. — Элементы питания я поменял, ось отрегулировал.

Кивнув, я подумал о том, что таких пыльных, грязных и основательно вывалянных в песке эльфов стирать надо целиком, вместе с одеждой. Ван так удачно стоял на краю, что я не удержался и сделал подсечку из положения сидя. Брат с матерным воплем свалился в воду, вынырнул и погрозил мне кулаком.

— Зараза!

— Сам виноват!

Зря я для ответа склонился к самому краю, потому что в следующий миг уже барахтался рядом с Ваном. Отделив от общей водной массы крупный водяной шарик, прицельно бросил его в эльфа и получил в ответ тучу брызг! Нырнув, я дернул Вана за ногу, притопив его, и быстро отплыл подальше. Вынырнувший брат отплевался, смерил мою невинную физиономию взглядом, снял обувь, бросил ее обратно на берег и нырнул. Зная, чем мне это грозит, я изо всех сил поплыл обратно к пирсу. Но не успел…

Мы дурачились, топили друг друга и поливали водой, пока не начали замерзать. Когда Майя и Слава попытались нас вразумить, мы азартно залили водой и их. Но вылезти все равно пришлось, тем более что паром должен был подойти уже скоро.

Хорошо хоть телефонам и КПК ничего не грозит — водонепроницаемое стазис-поле.

С чьих пальцев молния сорвалась первой? Мм… наверное, все же я возьму этот грех на себя! Обстреляв друг друга мелкими разрядами, мы одновременно швырнули шарики, которые столкнулись на середине.

— Ой-ой, — сказал я, глядя на разрастающееся в месте столкновения темное облачко.

— Ложись! — только и успел крикнуть Ван.

Облако вдруг разрослось, поднялось над нашими головами и пролилось коротким ледяным ливнем.

— Мгхм, — высказал свое веское мнение эльф, убирая с лица мокрые пряди.

— Гхым, — серьезно ответил я, занимаясь тем же самым.

Люди чуть в стороне от нас грянули веселым смехом.

Разглядев друг друга, расхохотались и мы.

Когда из-за края острова показался паром, я высушил и привел в порядок нас обоих моим домашним «ленивым» ритуальным жестом. Когда времени настолько мало, что некогда даже причесаться и умыться толком, то это просто спасает.

Пока мы развлекались, Ван успел порвать кроссовку, а я еще сильнее разодрал футболку на спине.

— Бичара! — Эльф безжалостно дернул мою футболку за край разрыва.

— Бомжара! — В ответ я пнул брата по ноге с рваной кроссовкой.

— Абрек пещерный, — припечатал светлый.

— Австралопитек ушастый. — Я сделал последнюю попытку свести счет к ничьей, понимая, что последнее слово остается за братом.

Продолжать состязание было некогда, потому что как раз в этот момент подошедший паром опустил аппарель. Очень многие, сходящие на берег и остающиеся на пароме, провожали меня и Вана взглядами. Н-да… колоритная компания. И если Ван ежился, пряча уши за шевелюрой, то я расправил плечи, гордо вскидывая голову. «Йа кросавчег!» — говорил весь мой вид. «Он кросавчег!» — подтверждал ссутуленный эльф. Представив картину со стороны, я слегка похихикал и хлопнул брата ладонью меж лопаток, заставляя распрямить спину. Ван вообще всегда избегал людных мест и не любил излишнего внимания к своей персоне.