Онлайн книга «Камера»
|
– Ничего. Не удовлетворена ни одна апелляция, ни одна жалоба. Они пойдут до конца, Донни. Со мной расправятся. Запрут в камеру и накачают газом, как подопытного кролика. Младший уронил голову на грудь. – Мне очень жаль, Сэм. – Мне тоже, но будь я проклят, уж скорее бы! – Не говори так. – Я сказал тебе правду. Устал жить в клетке. Возраст не тот, да и время подпирает. – Ты не заслуживаешь смерти, Сэм. – Это самое тяжелое. Дело не в страхе – все мы когда-нибудь умрем. Мерзко сознавать, что какие-то шакалы просто тобой попользовались. Победа останется за ними. Будут стоять и смотреть, как я корчусь. Подонки! – Что говорит твой адвокат? – Он испробовал все средства. Без результата. Хочу вас познакомить. – Видел в газете его фотоснимок. Не очень-то он походит на нашу кровь. – Он молодчина. Весь в мать. – Голова варит? Против воли Сэм улыбнулся: – Не то слово. На редкость смышленый паренек. Все это здорово его огорчает. – Он подъедет к тебе сегодня? – Наверное. Остановился у Ли, в Мемфисе, – произнес Сэм с ноткой гордости в голосе. Судьба свела-таки его дочь и его внука, и они прекрасно ладят. – Утром говорил с Альбертом, – сообщил Донни. – Он слишком слаб, чтобы приехать. – Вот и хорошо. Мне он здесь ни к чему. Так же, собственно, как и его отпрыски. – Альберт просто хотел выразить тебе свое уважение. – Успеет сделать это на похоронах, если не передумает. – Прекрати, Сэм. – Слушай, ты и сам знаешь: никто по мне плакать не собирается. А кому нужна фальшивая скорбь? Вот от тебя кое-какую помощь я бы принял. Обойдется она в сущие гроши. – Ну? Обеими руками Сэм оттянул полы красной спортивной куртки. – Видишь, в чем приходится ходить? Костюм этот здесь называют морковкой. Я не вылезаю из него уже почти десять лет. Вот в каком виде штат Миссисипи намерен отправить меня в путешествие на тот свет. Но, видишь ли, по закону у меня есть право иметь более или менее приличный гардероб. А ведь очень важно уйти туда в мало-мальски достойной одежонке. Внезапно Донни ощутил ком в горле. Он попытался что-то сказать, но не смог выдавить и звука. По морщинистой щеке скатилась одинокая слеза, губы задрожали. – Конечно, Сэм, – через силу произнес он. – Видел в магазинах рабочие штаны типа джинсов? Я носил такие годами. Из плотной ткани цвета хаки? Донни кивнул. – Купи пару. И белую рубашку, самую простую, на пуговицах. Да, штаны должны быть тридцать второго размера. Плюс белые носки и какая-нибудь недорогая обувка. В конце концов, надеть-то все придется лишь один раз, так? Пойдешь в супермаркет, где с тебя сдерут за комплект долларов тридцать. Не разоришься? Вытерев слезы, Донни заставил себя улыбнуться: – Нет. – Я буду выглядеть хоть куда, а? – Где ты хочешь, чтобы тебя похоронили? – В Клэнтоне, рядом с Анной. Ей, к сожалению, придется чуточку потесниться. Адам обещал все устроить. – Что еще я могу сделать? – С тебя хватит и этого. Обеспечь мне последний смокинг. – Сегодня же. – Ты единственный, кому все эти годы было до меня хоть какое-то дело. Писала тетка Барбара – пока не умерла, но письма ее всегда были такими сухими. Думаю, она корпела над бумагой только для того, чтобы не прослыть бездушной деревяшкой в глазах соседок. – Кто такая эта Барбара? – Мать Хьюберта Кейна. Не уверен, что она приходилась нам родственницей. До того как очутиться здесь, я вообще не знал о ее существовании, а примерно через полгода вдруг начали приходить письма. Думаю, старуха немало удивилась, выяснив о свойственничке в Парчмане. – Да упокоит Господь ее душу. Сэм хмыкнул. На память ему пришла некая забавная история из далекого детства, и через пару минут братья уже хохотали. Отсмеявшись, Донни вспомнил другую. Незаметно пошел второй час их встречи. * * * Когда ближе к вечеру субботы Адам оставил свой “сааб” у ворот Парчмана, Донни был уже на полпути к дому. Пройдя в сопровождении Пакера в “гостиную”, Адам принялся раскладывать на столе бумаги. Очень скоро в комнату вошел Сэм. Пальцы его свободной от оков правой руки стискивали тонкую пачку конвертов. – Опять предложишь мне выступить в роли рассыльного? – вместо приветствия спросил Адам. – Да. Можешь не спешить, это подождет. – Кому письма? – Одно – семье Пиндера, чей дом я поднял на воздух в Виксбурге. Другое адресовано синагоге в Джексоне. Третье – торговцу недвижимостью, иудо-американцу, тоже из Джексона. Думаю, это еще не все. Но торопиться не стоит, я же знаю, насколько ты сейчас занят. Вот когда дела наши закончатся, тогда и займешься доставкой почты. Заранее благодарен. – О чем же ты там пишешь? – Как по-твоему, о чем? – Понятия не имею. Сожалеешь о прошлом? – Умница. Прошу у людей прощения, каюсь в грехах. – Но зачем тебе это? Сэм сделал шаг к столу. – А затем, что я сутками сижу в тесной клетке. Затем, что у меня есть пишущая машинка и тонна бумаги. Мне скучно, понимаешь ты или нет?! Мне тошно сидеть без дела! К тому же сохранились еще остатки совести, совсем немного, но все-таки. И чем ближе конец, тем сильнее меня изводит вина. – Прости, Сэм. Письма будут доставлены. – Адам черкнул пару слов в своем блокноте. – Остались без ответа два ходатайства. Апелляционный суд рассматривает жалобу на неквалифицированные действия Кейеса. Я рассчитывал получить какую-то информацию еще пару дней назад, но что-то застопорилось. В окружном суде лежит петиция, составленная по заключению твоего психиатра, Суинна. – Все это бесполезно, Адам. |