Книга Разоблаченный любовник, страница 94. Автор книги Дж. Р. Уорд

— Неа. Это — моя семья. Здесь со мной и остальные в здании. Зачем мне еще кто-то? — Ругательство, повисшее в воздухе, подсказало ему, что он задал очередной вопрос. — Да… эх, извините…

Нежный, женский смех донесся из-под накидки.

— Ты достаточно бесстрашен, человек.

— Вы можете назвать это и глупостью. — Когда рот Рофа распахнулся, Бутч потер лицо. — Вы знаете, я тут вообще-то стараюсь. Серьезно так стараюсь. Ну, понимаете, чтобы быть уважительным.

— Твою руку, человек.

Он протянул ей левую — ту, что была свободна.

— Ладонью наверх, — рявкнул Роф.

Он развернул кисть.

— Скажи мне, человек, — произнесла Дева-Летописица, — если бы я попросила тебя протянуть ту, которой ты держишь свою женщину, ты бы согласился?

— Да. Я бы просто дотронулся до нее другой. — Когда снова послышался тихий смех, он сказал: — Вы знаете, это ваше хихиканье похоже на пение птиц. Так мило.

Стоявший слева Вишес уронил голову на руки.

Повисла тишина.

Бутч глубоко вздохнул.

— Думаю, мне не разрешено говорить такое.

Дева-Летописица медленно откинула капюшон со своего лица.

Боже… Правый… Увидев открывшееся ему, Бутч с силой сжал руку Мариссы.

— Вы ангел, — прошептал он.

Идеальные губы поднялись в улыбке.

— Нет. Я это я.

— Вы красивая.

— Я знаю. — Ее голос снова стал властным. — Твою правую ладонь, Бутч О’Нил, происходящий от Рофа, сына Рофа.

Бутч отпустил Мариссу, снова схватившись за нее левой рукой, и потянулся вперед. Когда Дева-Летописица прикоснулась к нему, он вздрогнул. Хотя его кости и не сломались, ее удивительная сила подразумевала такую возможность. Она могла бы стереть его в порошок.

Дева-Летописица повернулась к Мариссе.

— Дитя, дай мне теперь свою руку.

В то мгновение, когда их тела соприкоснулись, Бутч почувствовал, как теплый поток наполняет тело. Сначала он решил, что причиной этому стала температура в комнате, которая наконец поднялась на применимый уровень, но потом понял, что волны омывают его внутри тела.

— О, да. Это очень хороший союз, — объявила Дева-Летописица. — И вы получаете мое разрешение, соединиться на все то время, что будете вместе. — Она отпустила их руки и взглянула на Рофа. — Официальное преставление завершено. Если он выживет, ты можешь закончить церемонию тогда, когда он будет достаточно хорошо себя чувствовать.

Король склонил голову.

— Да будет так.

Дева-Летописица снова повернулась к Бутчу.

— Теперь мы посмотрим, насколько ты силен.

— Подождите, — сказал Бутч, думая о глимере. — Марисса теперь замужем, правильно? В смысле, даже если я умру, она все равно будет замужем, так?

— Кличет смерть, — едва слышно произнес Ви. — У нас тут парень кличет гребаную смерть.

Дева-Летописица выглядела совершенно пораженной.

— Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас.

— Мне очень жаль, но это имеет большое значение. Не хочу, чтобы она попала под этот закон об отстранении. Я хочу, чтобы она стала моей вдовой, тогда ей бы не пришлось беспокоиться о том, что кто-то другой будет управлять ее жизнью.

— Человек, ты удивительно самонадеян, — резко ответила Дева-Летописица. Но затем улыбнулась. — И совершенно не раскаиваешься, не правда ли?

— Я не хотел грубить, клянусь. Мне просто необходимо знать, что о ней позаботятся.

— Ты использовал ее тело? Взял ли ты ее как мужчина?

— Да. — Когда Марисса стала светло-розовой, Бутч прижал ее лицо к своему плечу. — И это было… ну, знаете, с любовью.

Он прошептал что-то успокаивающее Мариссе, и, казалось, это тронуло Деву-Летописицу — ее голос стал почти добрым.

— Тогда, она должна стать, как ты говоришь, твоей вдовой. Особые условия, распространяющиеся на незамужних женщин, ее касаться не будут.

Бутч облегченно вздохнул и погладил Мариссу по спине.

— Слава Богу.

— Знаешь, человек, если ты поработаешь над своими манерами, мы с тобой поладим.

— Если я пообещаю стараться, вы поможете мне пережить то, что в скором времени случиться?

Голова Девы-Летописицы опрокинулась назад, когда она разразилась громким смехом.

— Нет, я не помогу тебе. Но я поняла, что желаю тебе всего хорошего, человек. На самом деле, я желаю тебе всего самого хорошего. — Внезапно она взглянула на Рофа, который, улыбаясь, качал головой. — Не думай, что такая свобода обращения с этикетом распространяется и на остальных, призывающих меня.

На лице Рофа появилась ухмылка.

— Я хорошо знаю, что является уместным, как и мои Братья.

— Отлично. — Капюшон вернулся на прежнее место, поднимаясь и оседая на голову без помощи рук. За секунду до того, как закрыть лицо, она сказала: — Ты захочешь привести королеву в эту комнату, прежде чем вы начнете.

Затем Дева-Летописица исчезла.

Вишес присвистнул и вытер лоб рукой.

— Бутч, приятель, ну не везунчик ли ты — так ей понравиться?

Роф раскрыл свой телефон и набрал номер.

— Черт, я думал, мы потеряем тебя еще до того, как начнем… Бэт? Привет, лиллан, ты не спустишься в спортзал?

Вишес взял передвижной поднос, из нержавеющей стали, и подкатил его к шкафу. Когда он начал перекладывать инструменты в стерильных упаковках, Бутч, перекинув ноги, вытянулся на каталке.

Он поднял глаза на Мариссу.

— Если все пройдет плохо, я буду ждать тебя в Забвение, — сказал он, не потому что верил в это, но потому что хотел, чтобы в это верила она.

Она наклонилась и поцеловала его, приживаясь своей щекой к его, до тех пор, пока Ви не откашлялся тихонько. Сделав шаг назад, Марисса начала говорить на Древнем Языке, изливая тихую волну слов, полных отчаяния, — молитв, больше походящих на дыхание, чем на голос.

Ви подкатил стойку с подносом к каталке, потом подошел к Бутчу с ног. Передвигаясь, он держал что-то в руках, но не показывал, что именно, скрывая руки в не поля зрения. Раздался металлический лязг, и дальний конец каталки поднялся. В жаре, охватившей комнату, Бутч почувствовал, как кровь прилила к голове.

— Ты готов? — спросил Вишес.

Бутч уставился на Мариссу.

— У меня такое ощущение, что все это происходит слишком быстро. Неожиданно.

Открылась дверь, и вошла Бэт. Она тихо поздоровалась и направилась к Рофу, который мгновенно привлек ее в свои объятья.