Книга Повседневная логика счастья, страница 12 – Габриеле Зевин

Ламбиазе не скучал по жене, но, честно говоря, ему хотелось бы, чтобы после работы кто-то его ждал.

Он устроился на полу и взял Майю на руки. Вскоре девочка заснула, и он рассказал Эй Джею все, что удалось узнать о ее матери.

— Странно, — сказал Эй Джей. — Как она вообще оказалась на Элисе? Сюда еще попробуй доберись. Я тут уже много лет, и ко мне родная мать приезжала всего один раз. Вы и правда верите, что она не к кому-то конкретному ехала?

Ламбиазе переложил Майю с одной руки на другую.

— Я думал об этом. Может, она сама не знала, куда едет. Села на первый попавшийся поезд, потом на автобус, потом на паром, вот и оказалась у нас.

Эй Джей из вежливости кивнул, хотя не верил в случайности. Как опытный читатель, он знал, что в каждой истории есть своя логика. Если в первом акте на стене висит ружье, в третьем оно выстрелит.

— Может, она хотела провести последние часы жизни в каком-нибудь живописном месте, — предположил Ламбиазе. — В понедельник за этой красавицей приедет дама из управления. Поскольку родных у матери не было, а кто отец, неизвестно, ей будут подыскивать патронатную семью.

— Незавидная судьба… — проговорил Эй Джей, подсчитывая выручку в кассе.

— Всякое бывает, — вздохнул Ламбиазе. — Правда, она еще маленькая, может, ей повезет?

— Вы сказали, ее мать тоже прошла через это? — Эй Джей начал еще раз пересчитывать деньги.

Ламбиазе молча кивнул.

— Наверное, она думала, что в книжном магазине ей будет лучше.

— Кто ж теперь скажет?

— Я не религиозный человек, шеф Ламбиазе. Я не верю в судьбу. Моя жена верила.

Проснулась Майя и потянулась к Эй Джею. Он закрыл ящик кассы и забрал у Ламбиазе девочку. Полицейскому послышалось, что она назвала Эй Джея папой.

— Уф, сколько раз я ее просил не называть меня так, — сказал Эй Джей. — А она опять за свое.

— Дети, они такие, — сказал Ламбиазе.

— Хотите чего-нибудь выпить?

— С удовольствием. Почему бы и нет?

Эй Джей запер изнутри дверь магазина, поднялся на второй этаж, уложил Майю на матрас и вернулся в гостиную.

— Я не могу взять ребенка, — решительно заявил он. — Я не спал две ночи. Она террористка! Просыпается в какое-то невообразимое время. Похоже, у нее день начинается без четверти четыре утра. Я живу один. У меня нет денег. Нельзя же растить ребенка на одних книгах.

— И то верно, — согласился Ламбиазе.

— Я держусь из последних сил, — продолжал Эй Джей. — Она хуже щенка. А таким, как я, даже щенка нельзя заводить. Она не умеет ходить на горшок, а я даже не представляю, как их к этому приучают. И потом, я никогда не любил детей. Майя мне нравится, но… Собеседник из нее, мягко говоря, специфический. Мы обсуждаем либо Элмо, которого я терпеть не могу, либо Майю. Она абсолютно эгоцентрична.

— За детьми такое водится, — признал Ламбиазе. — Когда она выучит больше слов, с ней станет интереснее.

— Она требует читать ей одну и ту же книгу. Знаете какую? «Монстр на последней странице»! Жуткая дрянь!

Ламбиазе признался, что никогда про такую не слыхал.

— Вы уж мне поверьте. У нее отвратительный литературный вкус, — засмеялся Эй Джей.

Ламбиазе снова кивнул и отпил из бокала.

— Никто и не сказал, что вы должны ее оставить.

— Конечно, конечно. Но, как вы думаете, могу я как-то повлиять на то, к кому именно попадет Майя? Она потрясающе умная. Уже знает буквы. Я показал ей алфавит, и она запомнила, какая буква идет за какой. Нельзя, чтобы она досталась каким-нибудь остолопам. Я уже говорил, что не верю в судьбу. Но я чувствую за нее какую-то ответственность. Все-таки мать доверила ее мне.

— Эта женщина была не в себе, — возразил Ламбиазе. — Через какой-нибудь час она покончила с собой.

— Да, — нахмурился Эй Джей. — Вы правы.

Из соседней комнаты раздался детский плач. Эй Джей, извинившись, встал.

— Пойду проверю, как она там.

Выходные подходили к концу, и пора было купать Майю. Эй Джей с радостью препоручил бы эту щекотливую процедуру штату Массачусетс, но ему очень не хотелось, чтобы к приходу социального работника девочка выглядела уменьшенной копией мисс Хэвишем. Эй Джей один за другим вводил в поисковую строку Гугла запросы: «нормальная температура воды в ванне два года»; «как отцу купать двухлетнюю дочку и не быть извращенцем?»; «уровень воды в ванне маленький ребенок»; «что делать, чтобы двухлетний ребенок случайно не утонул в ванне», «правила безопасного купания детей» и так далее.

Давным-давно раздав или выбросив все вещи жены, Эй Джей так и не смог заставить себя избавиться от ее косметики. Голову маленькой Майе он решил вымыть шампунем на основе конопляного масла, которым раньше пользовалась Ник. Когда он ополаскивал девочке волосы, та запела.

— Что ты поешь?

— Песню.

— Какую?

— Ла-ла. Буя. Ла-ла.

Эй Джей рассмеялся:

— Это какая-то тарабарщина, Майя.

В ответ его обдало брызгами.

— Мама? — чуть погодя сказала девочка, вопросительно глядя на Эй Джея.

— Нет, я не твоя мама, — ответил он.

— Ушла, — сказала Майя.

— Да, — подтвердил ее слова Эй Джей. — И вряд ли вернется.

Майя немного подумала, после чего кивнула в сторону Эй Джея:

— Ты пой.

— Может, не стоит?

— Пой, — повторила она.

Ребенок лишился матери, подумал Эй Джей, надо его хоть чем-то утешить. На то, чтобы гуглить детские песенки, у него не было времени.

До знакомства с женой Эй Джей пел вторым тенором в группе Footnotes, мужском ансамбле Принстона, исполнявшем вокальные номера а капелла. Когда на горизонте появилась Ник, ему стало не до репетиций. Прогулы Эй Джея терпели целый семестр, но в конце концов отчислили из ансамбля. Ему вспомнилось его последнее выступление, посвященное музыке восьмидесятых, и ванная огласилась мелодиями того давнего концерта. Он, начав с «99 Luftballons» ^[5], затем практически без паузы перешел к хиту Билли Оушена «Getoutof My Dreams, Getinto My Car», а под занавес исполнил «Love in an Elevator». Он почти не испытывал неловкости.

Майя захлопала в ладоши.

— Еще, — скомандовала она, — еще.

— Исполнение на бис не предусмотрено. — Эй Джей вытащил девочку из ванны и закутал в полотенце, тщательно вытерев каждый розовый пальчик.

— Luftballon, — пролопотала Майя. — Люфлю.

— Что?