Онлайн книга «Разрушь преисподнюю!»
|
Леня в ярости ускорил шаг, потянув ее за собой. – Ну нет, я выясню с ним отношения! – Лень, брось. – Хоть брось, хоть подними! Ребята ворвались в подъезд, протаранили бдительную консьержку и поднялись в лифте. – Уймись, – шепнула Гуля. – Не сейчас! – Открыв дверь своим ключом, Леня впихнул подругу в прихожую. – Конфликт поколений созрел! Едва они стащили с себя куртки, к ним выпорхнула Анна Кирилловна. – Отлично! Как раз обедать садимся. Нагулялись? – По самую катушку, – буркнул Леня. – Ну и чудненько! – ворковала матушка, следуя за ребятами в комнату. – Мойте руки. Забыла, кстати, спросить: как У вас там со стенгазетой? Заметку написали? Леня проворчал: – Зачем? На меня юный гений работает. Мать уставилась на него в недоумении. – Какой еще гений? – Помесь Пушкина с Бродским. Где папа? – Не дожидаясь ответа, Леня ринулся к кабинету отца. Дверь на сей раз была прикрыта плотно. Постучав, Леня вошел. Отец за столом листал бумаги. Он поднял взгляд на сына. Леня ернически щелкнул каблуком. – Задание выполнено, сэр. Борис Викторович молча на него смотрел. Ощутив неуверенность, Леня повысил голос. – Ты знал, что я подслушиваю, не прикидывайся! Ты знал, что я позвоню Глебу Михайловичу! Скажешь, нет?! Борис Викторович поднялся из-за стола и встал перед сыном, заложив руки за спину. – Умнеешь, чувак, – произнес он невозмутимо. Леня пробормотал, краснея: – Ну и зачем был этот балаган? Все равно ведь… – Только я не понял, – перебил отец, – что, собственно, ты мог подслушать? Леня заикнулся было, но осекся и ответил: – Ничего. Отец удовлетворенно кивнул, затем уточнил: – Кому, говоришь, ты звонил? Губы сына дрогнули в улыбке. – Никому. Борис Викторович вновь кивнул. – Тогда выясни у мамы насчет обеда. – Да, сэр! – Леня вышел из отцовского кабинета вовсе не в том настроении, с каким вошел. 8 Девятилетний Саша Колесников – «помесь Пушкина с Бродским» – грыз шариковую авторучку. Лежащий перед ним тетрадный лист в клетку заполнен был исчерканными стихотворными столбцами… Вихры на Сашиной макушке задорно топорщились, однако на лице мальчика застыла отрешенность. Записав строку школьным своим почерком, он тотчас ее вымарывал и продолжал грызть ручку. В приоткрытую дверь проскользнула Танька с плюшевым мишкой в руках и деликатно прошептала: – Сань, можно нам с тобой посидеть? Брат вперил в нее невидящий взор. – У-у? – Можно мы с Майклом посидим с тобой? Саша кивнул. – Сидите. Вякнешь – пенделя дам. Танька мотнула косичками. – Не вякну. – И героическим усилием молчала пять минут. Затем поерзала на стуле и приблизила к лицу брата игрушечного медвежонка. – Знаешь, что Майкл сказал? – У-у? – Он сказал, что к нам едут Глеб и Даша. Уронив авторучку на пол, Саша уставился на медвежонка. Стеклянные глазки Майкла выражали неподкупную честность. И в этот момент раздался звонок в дверь. Просияв, Саша кинулся открывать. Но у порога комнаты притормозил, вернулся за стол и деловито поднял с пола авторучку. Дверь открыла бабушка, и голос Глеба произнес: – День добрый, Варвара Львовна. Спецов по малолетним грубиянам вызывали? – Вызывала, еще как вызывала! – затараторила бабушка. – Глеб, Даша!.. Ей-богу, вы с ума сошли! Опять столько натащили… – Разговорчики! – донесся Дашин голос. – Чтоб все было съедено в три дня! – Да нам за полмесяца с этим не управиться! – сетовала бабушка, и слышался шелест пакетов. Сидя как на иголках Танька выжидательно смотрела на брата. Нахохленный Саша уткнулся в тетрадный лист. И девочка не выдержала. – Сань, я пошла. – Соскочив со стула, она метнулась с медвежонком в прихожую, и оттуда раздался ее голосок: – Привет! А знаете, что Майкл сказал? Саша презрительно обронил: – Пискля. Затем опять шелестели пакеты, и все говорили наперебой. Потом возмущенный голос бабушки заявил: – Нет, денег я больше не возьму! Это ни в какие ворота… – Варвара Львовна, – перебил голос Глеба, – вы просто помогаете нам уйти от налогов. – Перестаньте меня дурить! – не унималась бабушка. – Какие налоги?! Вы даете нам столько налички… – А вы хотите, – сурово произнес голос Даши, – чтобы наличка эта досталась коррумпированным чиновникам? Не ожидала от вас, Варвара Львовна. – Ох, вы мне голову совсем заморочили, – сдалась бабушка. – Что с вами делать? И Даша посоветовала: – Подчиняясь экономической необходимости, положите деньги в комод. Затем опять заговорили наперебой. Потом возникла пауза, дверь комнаты отворилась, и на пороге появился Глеб. – Ага! – сказал он. – Затаился и глаз не кажет! Из-за плеча его выглянула Даша. – Презирает, – тряхнула она «конским хвостом». – Не желает спускаться с вершин. Губы Саши норовили расплыться в улыбку, но мальчик с губами справился. – Здравствуйте, – отозвался он, черкнув наугад в тетрадном листе. Глеб и Даша переглянулись. Бабушка из-за их спин укоризненно произнесла: – Какой ты негостеприимный. Мог бы хоть… – Ба, я работаю! – повысил голос мальчик. Глаза Даши насмешливо блеснули. – Извини, что отвлекаем. – Сладу с ним нет, – вздохнула бабушка. – Пойдемте чай пить. – С клубничным вареньем? – уточнила Даша. – С клубничным, с вишневым и с малиновым, – гордо объявила Варвара Львовна. Произнеся «ах», Даша отправилась с ней на кухню накрывать на стол. Глеб остался в дверях. – Над чем работаешь? – полюбопытствовал он. Вертящаяся у ног Танька тотчас отрапортовала: – Стихи пишет для Лени и Гули. В стенгазету. |