Книга Трам-парам, шерше ля фам, страница 29 – Наталья Николаевна Александрова

– Ты, Поползнев, дурака-то не изображай, – посуровел полковник. – У меня свои источники информации. Я в курсе, что у задержанного сегодня бомжа обнаружены такие же пуговицы, как найденная на месте преступления.

«Ох уж этот Метелкин», – подумал капитан, но вслух сказал другое:

– Экспертиза пока не проведена.

– Так проведи быстрее! Только мне и без всякой экспертизы ясно, что пуговица та самая, а значит, задержанный бомж и есть серийный убийца, который наводит ужас на весь район.

– Сомневаюсь, – протянул капитан неуверенно. – Не похож он на убийцу. И потом, он в этом садоводстве который год ошивается, его там каждая собака знает. Безобидный он. Разве что видом может напугать незнакомого человека.

– Сомневаешься? – рявкнул полковник и привстал, чтобы обрушиться на него сверху. – А ты не сомневайся! У нас улика на руках, а он, видите ли, сомневается! Твое дело, Поползнев, не сомневаться, а культурно провести задержание и грамотно оформить протокол. Сомневается он!

Выплеснув гнев, полковник несколько успокоился и проговорил примирительно:

– Ты, Поползнев, опытный сотрудник, так что должен знать, что внешность преступника всегда обманчива. Говоришь, все считают его безобидным? Вот так он и втирается в доверие к жертвам. Вотрется – и убьет.

– Но как же так? – гнул свою линию Поползнев. – У нас трупы по разным местам разбросаны, на значительном отдалении один от другого. Значит, убийца пользовался транспортным средством, скорее всего автомобилем. А у этого бомжа какой автомобиль?

Полковник снова посуровел:

– Трудно с тобой, Поползнев. Не понимаешь хорошего отношения со стороны начальства! Я тебе ясно намекнул насчет премии в размере месячного оклада или благодарности в приказе, а ты не понимаешь! Иди, Поползнев, и обдумай свой образ этих, как их, мыслей.

В самом отвратительном настроении капитан Поползнев вернулся к себе в кабинет. Картина, которую он там застал, расстроила его еще больше.

Задержанный Васей бомж, пригорюнившись, сидел на стуле перед столом капитана, за столом же поместился Вася Пузырьков, весь светящийся от энтузиазма и трудового рвения, и молодым звонким голосом орал:

– Ты смотри, смотри на дело своих рук! Ты глаза не прячь! Хватило смелости совершить преступление, так имей смелость ответить за него по всей строгости закона!

Бомж в ответ только невнятно бормотал, как закипающий чайник.

– Это что здесь происходит? – поинтересовался Поползнев, подходя к столу.

– Извините, Виктор Степанович! – Вася вскочил, залился румянцем. – Извините, занял ваше рабочее место. Но я хотел в интересах дела…

– Да сиди, раз в интересах дела, – уныло махнул Поползнев. – Я уж насиделся, все части тела себе отсидел. А что это за беседа у вас?

– Да вот, хотел воздействовать на психологию преступника, пока, так сказать, железо горячо, не отходя от кассы, как нам преподаватель на втором курсе говорил… – Вася кивнул на разложенные на столе фотографии.

Это были снимки с места преступления – того самого, где была найдена последняя жертва. На одной особенно выразительной фотографии лицо несчастной было дано крупным планом. По щеке убитой полз муравей.

– И как, подействовало? – хмыкнул Поползнев.

– Пока нет, – вздохнул Вася. – Упорный бандюга.

– Ты вроде уже не на втором курсе, – негромко протянул капитан.

Но Вася, судя по всему, не расслышал. Он снова повернулся к бомжу:

– Смотри, смотри, гад, что ты наделал!

Неожиданно несчастный перестал бормотать, схватился за голову и вполне отчетливо проговорил:

– Говорил я ей: не надо туда ходить. Говорил, говорил, говорил. – И снова тот же невнятный лепет.

– Ага! – возликовал Вася. – Значит, признаешь, что видел потерпевшую и говорил с ней? А если видел, значит, имел возможность убить!

Бомж продолжал бормотать.

Вася вскочил из-за стола, схватил Виктора Степановича за пуговицу и зашептал ему на ухо:

– А давайте мы с вами разыграем хорошего и плохого следователя! Нам преподаватель на третьем курсе говорил, и в кино часто показывают… Я, раз уже начал, буду плохой, а вы хороший.

– Вася, ты не на третьем курсе, – устало поморщился Поползнев. – И никого разыгрывать мы не будем, здесь у нас не кино, а реальное преступление.

Вася расстроился и отпустил пуговицу капитана. Но тут же на лице его снова вспыхнул энтузиазм:

– Тогда надо сравнить частицы грунта на его халате с частицами на месте преступления. Если они совпадут, будет еще одна улика. У экспертов есть частицы с места преступления?

– Были, – вздохнул капитан.

– Что значит были? – удивился Вася. – Куда могли деться улики?

– Лежали на столе, а уборщица подумала, что это простой мусор…

– Так я сейчас сгоняю на место преступления и возьму другие пробы грунта! – вызвался Вася. – Мне на мотоцикле это раз плюнуть! Одна нога здесь…

Виктор Степанович не стал его останавливать. Пускай съездит, хоть под ногами путаться не будет. Глядишь, обдует ветерком, и энтузиазма поубавится.

Подследственный вдруг поднял глаза на Васю и отчетливо проговорил:

– Не езди!

– Чего? – Вася в изумлении уставился на бомжа.

– Не езди, не езди, не езди! – зачастил тот. – Нельзя тебе туда, нельзя, нельзя!

Дальше снова началось бессмысленное хлопотливое бормотание, переходящее в бульканье.

– Ага, – воскликнул Вася, – не хочет, чтобы я ехал! Понимает, что грунт с места преступления его окончательно изобличит. Так вот, я непременно поеду!

Вася скрылся за дверью. Бомж закрыл лицо руками.

– Поехал, не послушался. И она не послушалась, а ведь Тимоша говорил: нельзя туда ходить…

– А почему ей нельзя было туда ходить? – с интересом спросил Поползнев.

Бомж отнял руки от лица.

– Нельзя потому что! Потому что нельзя! Потому что Тимоша знает, когда нельзя!

– Да откуда ты знаешь?

– Тимоша знает!

– Ох, доиграешься, – вздохнул Поползнев.

Он хотел уже вызвать охрану и отправить подследственного в камеру, но в это время дверь открылась, и, гремя ведром, на пороге возникла уборщица Неонила Матвеевна. Неонила работала в отделении с незапамятных времен, все сотрудники ее побаивались и называли почему-то Муравеевной.

– Ты куда, Муравеевна! – возмутился Поползнев. – Не видишь, что ли, я допрос провожу особо опасного преступника?

– Чего? – Уборщица поставила ведро на пол и взяла швабру на караул, как винтовку. – Это Тимоша особо опасный? Да его все садоводство знает как облупленного! Он мухи не обидит!