Онлайн книга «Витающие в облаках»
|
— Здравствуй, Дейрдре, — сказал он. — Мы, пожалуй, возьмем две порции на пять шариков каждая, чтобы у нас шарики не зашли за ролики. Дейрдре засмеялась (мадам Астарти подумала, что очень уж она долго смеется над такой слабенькой шуткой). — Как ее убили? — жадно спросила мадам Астарти, вонзая вафлю в форме веера прямо в сердце своего десерта. — Трудно сказать наверняка, — Джек Баклан нахмурился, — но похоже, что задушили. — Может быть, это преступление страсти, — задумчиво сказала мадам Астарти. — Ну, — сказал Джек, — вы же знаете, что лягушка… …Лягушка большая, зеленая и прохладная на ощупь. — Это не лягушка, — говорит Нора, — это жаба. Она гладит ее, словно торговка жабами, и осторожно целует в макушку — жаба переносит это оскорбление молча. Нора кладет жабу на пол, и та несколько секунд созерцает ее снизу вверх, словно поклоняясь ей, а потом неторопливо упрыгивает через дверь на улицу. — Мне надо собрать крапивы на суп, — говорит Нора. — Сейчас зима, крапива не растет. — Ну хорошо, значит, что-нибудь другое собрать, — туманно говорит она. Она не хочет рассказывать мне свою историю. Я знаю почему. Ее история весьма неблаговидна. — Я бы на вашем месте серьезно задумалась, не пойти ли на секретарские курсы, — сказала мне Марта. — Так вы хотя бы работу сможете найти, когда останетесь без диплома. Если бы она была не она, а я, она не говорила бы таких неприятных вещей. Дженис Рэнд продекламировала стихотворение — что-то про неба высоту и такую красоту, и никто из нас не смог придумать, что сказать по этому поводу. — Робин? — вздохнула Марта. — Ну хорошо, — сказал Робин. — Я переработал одну сцену из «Пожизненного срока». Мне в ней кое-что не нравилось. Я буду читать за всех персонажей подряд, годится? Или кто-нибудь хочет читать со мной по ролям? Нет? Ну ладно. Это сцена, где Дод, Джед и Кенни обсуждают, прав ли был Рик, когда так поступил. Робин набрал воздуха в грудь и закрыл глаза. Воцарилась долгая пауза, а потом он внезапно начал читать: ДОД. Да, но я хочу сказать… ДЖЕД. Слушай, нет смысла. ДОД. Я хочу сказать… ДЖЕД. Все равно уже все. Все кончено, просто мы об этом еще не знаем. ДОД. Если бы я хоть на минуту поверил, что ты… ДЖЕД. Да. ДОД. Я хочу сказать, что… КЕННИ. Это все бессмысленно. Без смысла. Бес смысла. Что толку. ДОД. Но вы понимаете, о чем я говорю? (Переходит на крик.) Вы понимаете, что я хочу сказать? И так далее (ad infinitum, ad nauseam), пока слушатели не скончаются один за другим, замученные тысячью мелких слов. — А что сделал Рик? — не поняла Андреа, но ответ Робина утонул в коллективном стоне тех, кто не хотел, чтобы им об этом напоминали. Кара энергично похлопала Протея по спине, и он с готовностью рыгнул. Она развернула его и приложила ко второй груди. На улице кто-то пел «Ты скажи мне, где цветы?», фальшивя и аккомпанируя себе двумя аккордами на акустической гитаре. Я стала искать в карманах носовой платок — у меня чуть кружилась голова, и я решила, что собираюсь слечь с простудой, — но пальцы наткнулись на скомканную бумажку. Я расправила ее на столике-полочке, и оказалось, что это страница из «Расширения призмы Дж.», на которой Дж. падает с лестницы. Жаль, что я не нашла ее раньше, — можно было бы показать Марте и притвориться, что это я написала. Думаю, Марте нравится именно такая проза. — Вы не могли бы уделять чуть больше внимания тому, что происходит на занятии? — сказала Марта, и я скомкала страницу и снова сунула ее в карман. — И наконец, Кевин! — Она неохотно обратила взор на нашего фантаста. — Какие новости из Эдраконии? Поначалу Марта пыталась убедить Кевина, что его magnum opus [59] не подходит в качестве «творческого диплома», и даже однажды пригрозила не засчитать ему работу, если он не перестанет писать «этот мусор». Но в конце концов она смирилась с существованием Эдраконии. На Кевина хотя бы можно было положиться — он действительно что-то писал каждую неделю (в отличие от многих из нас). Кроме того, при виде его заискивающего лица, в котором было что-то бычье, его почему-то становилось ужасно жалко, и у Марты, видимо, не поднялась рука лишить Кевина единственной радости в жизни. Кевин читал с акцентом, напоминающим Бенни Хилла: — Герцог Тар-Винт и его верный оруженосец Ларт, сам благородной крови, ибо его мать, Мартинелла, была дочерью Си-Джагдара… — Мартинелла — это женский род от Мартина, что ли? — спросил Робин. — Нет, — ответил Кевин. — Потому что если да, то это говенное имя, — не отставал Робин. — Заткнись. — Герцог Тар-Винт и его оруженосец Ларт… — Верный оруженосец, — напомнила Кара. — Спасибо, — саркастически сказал Кевин, — …верный оруженосец Ларт должны были проделать долгий путь, ибо они направлялись в долину Тайра-Шакир на великое празднество Джоппы… — Это же в Эдинбурге, — перебила его Андреа. — Они что, собираются в это эпически долгое путешествие на этих дурацких косматых пони, чтобы добраться до Эдинбурга? Кевин ее игнорировал. — Воистину им предстоял долгий и трудный путь, но знаменательный день следовало отметить надлежащим образом… — Кевин прервал чтение и начал объяснять: — Конечно, празднества относятся к эпохе до Сумрака. Сумрак — это что-то вроде кромвелевского протектората: запрещены песни, пляски, вот это все. Профессор Кузенс явно ничего не понимал: — Так что, драконы, значит, роялисты? — Нет, нет, — скривился Кевин. — Они вне политики. — На лице у него появилось мечтательное выражение. — До прихода Сумрака праздники, что устраивал герцог Тар-Винт, славились по всей стране — угощение, разумеется, было изысканным… — Разумеется, — сказала Марта. — Зрелища — поразительными: знаменитые акробаты из Харта-Мельхиора, жонглеры из Вей-Вана, состязания по выездке коней с равнин… — Кевин, — страдальчески прервала Марта, — пожалуйста, продолжай читать. — Все вышло из-за того, что герцог Тар-Винт украл сокровища Альсинельга, — заявила Кара. — Иначе он не влип бы так… — Да, но тогда и книги не было бы, — строго сказал Кевин. — Кевин! — предостерегающе сказала Марта. — Герцог Тар-Винт вглядывался в бескрайний горизонт — нет ли где признаков опасности. Ибо он знал, что путешествие воистину может стать роковым, — это будет величайшее испытание его мужества и находчивости. Уже настала весна, но нигде не видно было ни клочка зелени. Когда Сумрак еще не пал на землю, степи Чаргапа в это время года пылали разноцветьем: их украшали крохотные голубые звездочки вердуна, а также райкиль, который мудрые женщины степей собирали для изготовления целебных снадобий. |