Книга Витающие в облаках, страница 49 – Кейт Аткинсон

— Как там поживает Фердинанд? — спросила я у Филиппы, стараясь, чтобы голос звучал небрежно.

— О, ты знакома с Фердинандом? Как это мило.

Жужжание все росло, и наконец в комнату вслед за «Гоблином»-канистрой впылесосилась миссис Маккью. За ней приковыляла миссис Макбет — она прицепила себе на ходунки авоську с припасами для уборки: тут были и жестянка полироли для мебели, и моющие средства, и «Доместос» с хлором, и большая розовая бутылка «Виндолена». По всей вероятности, дом Маккью видел подобное впервые. Шествие замыкал Герцог, который тут же проник на кухню. Я почти ожидала, что у него в зубах окажется метелка для пыли.

Миссис Маккью стала шумно пылесосить кухонный линолеум, подбирая все, что подворачивалось на пути, — скорлупу, кочерыжки, обломки карандашей, песок и шелуху, пригоршни кошачьей шерсти, одинокие кочанчики брюссельской капусты.

Филиппа явно почувствовала, что нужно какое-то объяснение:

— Наша старушка решила нам чуточку помочь с уборкой. И ее подружка, конечно, тоже.

— Стараемся быть полезными, — сказала миссис Маккью.

— А ванна-то у них, ванна-то, — вполголоса сказала мне миссис Макбет, недоверчиво качая головой. Она взмахнула «Доместосом», словно бутылкой с коктейлем Молотова.

— Так что, вас опять оттуда выпустили? — спросила я.

— Их не держат под замком, это же не тюрьма, — раздраженно ответила Филиппа. — И вообще, они вечно тут. «Там» и не бывают.

Миссис Маккью села рядом со мной и что-то пробормотала. Гонерилья открыла один злобный глаз и окинула ее наглым оценивающим взглядом.

— Обед! — воскликнула Филиппа.

Я рванулась к двери: мало на свете вещей страшней Филиппиного супа. Но миссис Маккью придавила мое предплечье тяжелой рукой и сказала:

— Очень приятно тебя повидать.

Филиппа расплескала суп по мискам и плюхнула на стол большую упаковку уже нарезанного хлеба — с шумом, от которого кошка дернулась, но не сдвинулась с места.

— Негигиенично, — прошипела миссис Маккью и незаметно ущипнула Гонерилью; та покрепче ввинтилась в реферат, словно окапываясь для ведения долгой войны.

В кухню влетела Мейзи, сообщила, что умирает с голоду, разодрала упаковку хлеба и принялась набивать рот ватными кусками. С ней была еще одна девочка — с запавшими глазами, явно страдающая от аденоидов: Люси Оззер, старший отпрыск Роджера и Шейлы, одноклассница Мейзи в школе на Парк-плейс. У обеих девочек был одинаково запущенный вид — нечесаные волосы, мятая школьная форма. Миссис Макбет не удержалась, поплевала на платок и прошлась им по лицу Люси Оззер.

— Мы можем и этой рыбы поесть, а то она долго не протянет, — сказала Филиппа, расставляя тарелки и раскладывая приборы.

Миссис Маккью подозрительно разглядывала рыбу. Лосось непроницаемо глядел на нее в ответ глазом-оливкой.

— Пищевое отравление, — прошипела миссис Маккью, когда Филиппа отвлеклась на кастрюлю с супом. — У нее, считай, на лбу написано: «сальмонелла».

— А слово-то красивое, — заметила миссис Макбет. — Прекрасное вышло бы имя для девочки: Сальмонелла!

— Это от лосося название? — спросила Мейзи в пространство.

— Нет, — ответила ей Филиппа. — От фамилии человека, который открыл сальмонеллу.

— Мистер Сальмон? — скептически произнесла Мейзи.

— А у рыб есть лоб? — растерянно произнесла миссис Макбет.

— У рыб нет зуб, это уж точно, — ухмыльнулась Люси Оззер.

— Правда? — опешила миссис Макбет.

Мейзи взяла с тела рыбы обнаженный трупик креветки и принялась его разглядывать.

— А что едят креветки? — задумчиво спросила она. — Может, утопленников?

— Мы еще сделаем из тебя философа! — радостно сказала Филиппа.

Мейзи рискнула попробовать креветку, осторожно откусила половинку и объявила ее «блевотной». Миссис Маккью сказала, что не может себе вообразить, как выглядят креветки, когда плавают в море, и Люси Оззер предположила, что они похожи на насекомых. У всех собравшихся стал такой вид, словно их сейчас вывернет, и Филиппа резко хлопнула в ладоши:

— А ну хватит, больше ни слова на эту тему!

Затем она вытащила из кармана Макпушкина и с сомнением взглянула на него. Он и вправду казался чересчур вялым и безжизненным. Она слегка встряхнула его. Он вздрогнул и проснулся. Мейзи отобрала его у матери, посадила себе на плечо и скривила шею так, чтобы получилась норка.

— Сдается мне, это очень неудобно, — сказала миссис Макбет.

— Так и есть, — ответила Мейзи, неловко орудуя ложкой.

Каждый из нас выбрал себе наречие для ужина. Филиппа ела суп жадно, миссис Макбет — неопрятно, миссис Маккью — безрассудно, а я решилась на «осторожно». Люси Оззер предпочла «никак».

— А это что? — спросила миссис Макбет, тыча пальцем в рукопись на столе.

— Я пишу роман, — ответила Филиппа.

— Зачем? — спросила миссис Макбет.

— Ну… а почему бы и нет? Это про любовь доктора и медсестры. Я собираюсь послать его в «Миллз и Бун». Арчи, конечно, считает, что я проституирую свое искусство, — бодро сказала Филиппа (по-видимому, этот вопрос беспокоил многих), — но, насколько я могу судить, это обманчивый аргумент, исходящий из того, что любое искусство по природе своей дидактично. Вы согласны?

Последний вопрос был обращен к миссис Макбет.

— Хм… — произнесла миссис Макбет, листая рукопись. Чтобы увернуться от вопросов, на которые у нее не было ответов, она принялась читать вслух: — «В васильково-голубых глазах Флик прыгали бесенята. Может, Джейк Маккриндл и считает себя выше нее, потому что он важная шишка и больничный доктор, а она всего лишь медсестра-практикантка. Но она ему скоро покажет…» Флик? Точно? Вы уверены?

— А разве Флик — это не лошадиное имя? — спросила Люси Оззер.

— Нет, то Флика, — сказала я. — «Моя подруга Флика».

— У тебя есть подруга по имени Флика? — заинтересовалась Филиппа.

— Кхм! [или что-то в этом роде] — громко произнесла миссис Макбет. — «Флик проработала в мужском хирургическом отделении всего два дня и уже успела дважды столкнуться с чрезмерно самоуверенным доктором Маккриндлом, который явно считал себя подарком от Бога человечеству, больнице Святого Вернона и тамошним медсестрам».

— А что, разве есть больница Святого Вернона? — спросила миссис Маккью, умудряясь одновременно вязать и есть суп.

— Может, ты подумала про букмекерскую фирму? — предположила миссис Макбет.

— Не важно, — презрительно сказала Филиппа, — это же беллетристика.

— «„Итак, доктор Маккриндл, — сказала Флик, прекрасно сознавая, какой эффект оказывает ее присутствие, — каков ваш диагноз?“ Он улыбнулся ей по-волчьи…»